Я останавливаю себя. Есть вещи, которые я просто не хочу знать.

Я поворачиваю костюм и сосредотачиваюсь на Лили. Я бросаю его в нее, и она ловит манкини в свои руки.

— Да, — говорит она, уносясь вдаль со своими озорными мыслями, которые я определенно хотел бы услышать. — Не думаю, что он подойдет, — она краснеет, как будто не хотела говорить это вслух. Я просто хочу поцеловать ее.

— Это ненужная информация, — говорит Роуз.

— Вообще-то, это было необходимо, — говорю я. — Если я не могу поместиться, тогда мне нужен другой костюм.

Дэйзи наклоняется и начинает рыться в чемодане рядом с Лили. Пока она роется, я вспоминаю, что ей вообще не следовало бы здесь находиться.

— Так она остается? — я смотрю между Роуз и Лили, ожидая, что одна из них будет зрелой старшей сестрой, установит руководящие принципы, правила, что угодно, и отправит Дэйзи обратно домой.

Но самая ответственная девушка — возможно, во всей вселенной — одаривает меня самым ужасным порицающим взглядом и говорит: — Она может остаться.

Думаю, они сошли с ума. Они явно не понимают, как выглядит Дэйзи, не осознают её возраст и тот факт, что прямо за нашим окном сотни возбужденных, блядь, парней.

— Могу я поговорить с тобой и с тобой, — я показываю на Лили и Роуз, — наедине. Спасибо.

Дэйзи смотрит на меня с чемодана.

— Прости за купальники. Это была просто шутка, честно. Вот.

Она бросает мне новый пакет с покупками, и я колеблюсь, в основном потому, что вижу, как сильно Дэйзи хочет, чтобы я не был против того, что она здесь. Она не хочет никого смущать, ведь она, по сути, врывается в наши весенние каникулы. И я думаю, что если бы я сказала ей, что ей здесь не рады, она бы без споров улетела следующим рейсом.

Прежде чем начать рыться в пакете, я устремляю свой взгляд на Роуз, которая имеет наибольшее влияние на то, останется Дэйзи в Канкуне или нет.

— Что будет, если парень предложит ей выпить?

— Я откажусь, — отвечает Дэйзи. Она покачивается на носочках, приготовившись отвечать на новые вопросы.

— Ты собираешься пить? — спрашиваю я ее.

— Если тебя это расстраивает, то нет.

Мои мышцы дергаются. Мне не нравится идея, что люди будут трезвыми только потому, что я трезвый. Это смешно.

— Меня это не расстраивает, но ты несовершеннолетняя, Дэйзи, даже в Мексике.

— С четырнадцати лет мама всегда разрешала мне пить во время каникул. Спроси у Роуз.

Роуз отсоединяет утюжок и расчесывает свои блестящие волосы.

— Только фруктовые напитки, — говорит она. — И только потому, что мама верила, что ты не сойдешь с ума.

— Я и не собираюсь, — говорит Дэйзи. — И если тебе станет легче, я вообще не буду пить.

Я качаю головой и сильно хмурюсь. Не уверен в правильности своего решения. Я знаю, что большинство детей пьют в шестнадцать лет. И я не хотел бы делать её ребенком только потому, что я алкоголик. Но разве когда тебе исполняется двадцать один — это резко становится магически безопасным возрастом или что-то в этом роде? Я не знаю.

Я внутренне стону. Возможно, она вообще не останется здесь, так что это даже не будет иметь значения.

— Что будет, если она отделится от нашей группы, Роуз?

— Она не сбежит, — отвечает Роуз. — Я не собираюсь оставлять Дэйзи одну в чужой стране. Хотя образ старшего брата очень лестен, Лорен, у нее есть две сестры в Канкуне, которые заботятся о ней не меньше, если не больше. С нами она в безопасности.

Я наблюдаю, как Лили смотрит между мной и Дэйзи, и вижу беспокойство на её лице. Она хочет, чтобы её младшая сестра была здесь так же сильно, как и Роуз. Возможно, они хотят провести с ней время, воссоединиться так, как не было уже очень, очень давно. И если Дэйзи может вызвать улыбку на лице Лили, то, возможно, все хлопоты будут стоить того.

— Хорошо, — киваю я.

— Ты уверен? — спрашивает Дэйзи. — Если ты расстроен, то я могу уехать...

— Нет, — вклинивается Роуз.

Я бросаю на неё взгляд.

— Так приятно знать, что ты считаешься с моими чувствами, Роуз. Теперь мы знаем, кто самая милая сестра.

— Я думала, это я, — вклинивается Лили с жеманной улыбкой.

— Ты лучшая во всем, любовь моя, это негласно и правда.

Она прикусывает губу, и я практически слышу, как она умоляет меня подойти и поцеловать её. Я бы так и сделал, но Роуз проделывает дырки в моем лбу.

— А что насчет Коннора и Райка? — нерешительно спрашивает Дэйзи.

— Коннору будет все равно, — говорит ей Роуз.

А вот Райку нет. Я улыбаюсь ей утешительной улыбкой, которая кажется мне немного фальшивой. Надеюсь, я не гримасничаю.

— Если Райк не будет с тобой мил, тогда я позабочусь о нём.

Я поворачиваюсь к Роуз за одобрением, не понимая, почему её слова так много значат для меня. Но она кивает в знак благодарности, или настолько близко к этому чувству, насколько это вообще возможно.