— Хорошо, что теперь они открыты, — усмехается она, откидывая голову и предоставляя мне лучший доступ к ее шее.

— Знаешь, когда-нибудь в ближайшем будущем я попрошу тебя стать моей женой.

Как только произношу эти слова, сердцебиение Эви учащается, и она тянется вперед, встречаясь с пристальным взглядом моих глаз. Капли дождя танцуют на ее щеках, а на губах появляется ошеломительная улыбка. Я никогда не видел ее более красивой, чем сейчас.

— И когда-нибудь в ближайшем будущем я скажу: «Да».

Может, во всем виноват шепот небес, а может быть, часы моего деда, тяжестью осевшие в моем кармане. Что бы это ни было, я произношу, не раздумывая:

— Как насчет того, чтобы сделать это сейчас?

— Что сделать сейчас? — спрашивает она, и рыжие пряди ее волос струятся подобно водопаду, когда она наклоняет голову в сторону, всматриваясь в мои глаза.

— Эви, я… Ты…

— Что, Дилан?

Я выдыхаю, но внезапно понимаю, что мне не хватает воздуха.

— Ты притягиваешь мою душу, Эви. Ты заставляешь меня стараться делать что-то лучше, достигать большего. Ты самый храбрый человек, которого я знаю, и я восторгаюсь тобой. Знаешь, — я замолкаю, набираясь мужества, — для меня ты все та же, какой была до аварии. Так что теперь я твои ноги. А ты — моя улыбка. Но ты всегда была моим сердцем. Ты держала в своих руках всю мою жизнь, — выдыхаю я. — Теперь позволь мне держать тебя. Позволь мне любить тебя. Стань моей навсегда, Эви. Выходи за меня замуж.

От удивления Эви широко распахивает глаза, она протягивает руку к груди на уровне сердца.

— Что?

— Думаю, я влюбился в тебя с первого взгляда. — Я провожу пальцами по мягкой коже ее щеки. — Из-за наблюдения за звездами, сладкой ваты, слишком большого количества провальных игр в салочки, бесконечных пожеланий спокойной ночи, скрипящих качелей, растаявшего мороженого на ступеньках крыльца. Была только ты. Ты — мой лучший друг. Девочка, в которую я влюбился. И женщина, которую хочу любить до конца своей жизни. Для меня ничего не изменится ни сегодня, ни завтра, ни через десять лет. Я хочу жениться на тебе, Эви.

— Да, — нежно шепчет она, обхватив меня руками за шею, и я кружу нас под дождем. Она отстраняется, когда мы оба чувствуем головокружение от счастья и любви. — Где кольцо? — усмехается девушка.

— Вот дерьмо, мне нужно кольцо. — Открытым ртом Эви ловит капли дождя, и я улыбаюсь. — Мы можем поклясться на мизинчиках?

— О, ну ладно. Думаю, ты хорош в этом, — говорит она, затем обвивает свой мизинец вокруг моего.

— Давай сюда свой палец, глупая девчонка.

И Эви незамедлительно делает то, о чем прошу, пока я ковыряюсь в кармане в поисках кольца, которое совсем не планировал вручать ей сегодня.

Когда я надеваю кольцо на ее палец, на ее губах появляется широкая улыбка, а затем она смотрит на старинное обручальное кольцо с бриллиантами, принадлежавшее ее матери, и, задыхаясь, произносит:

— Боже мой, Дилан. Кольцо моей мамы. Как... Где ты его взял?

— Зои дала.

— Я люблю его, и так сильно люблю тебя, — бормочет она, и слезы текут по ее щекам. — Оно идеально.

Эви восхищенно смотрит на кольцо, а затем сосредотачивает взгляд на мне. Черт, счастье ей к лицу.

— Ну, хочешь знать, как заканчивается история?

— Расскажи, — подталкивает Эви, опаляя дыханием мою кожу.

Я медленно и сладко касаюсь губами ее губ.

— Он поцеловал ее, — шепчу я, — вдыхая тысячи жизней, потому что именно столько времени он любил ее. — Глаза Эви сияют, и моя душа не может нарадоваться. — И она поцеловала его в ответ, потому что любила его так же долго.

— Навсегда. Верно, Диллс?

— Навсегда, Эви.

КОНЕЦ