Медлил от чего-то, будто не мог заставить себя сделать это.

А я, не могла поверить, что у этого животного были сомнения насчет причинения мне боли, скорее он ждет пока я сломаюсь и начну молить о пощаде.

Я и сама этого очень боялась.

Поэтому схватила нож лодонью и острое лезвие рассекло мне кожу.

Я надавила сильнее, и кровь хлынула на поверхность.

Глаза дъявола ожесточились, стали суровыми, грубыми. Я тонула в их черной бездне и гадала, что происходит в их глубине, в реальности боясь, когда-нибудь, это узнать.

Острая боль пронзила меня, и я задрожала под ее силой. Сомкнув зубы прикусила губу, но предательский крик, вырвался из моего горла. Медь наполнила рот. Стекая алой дорожкой вниз по подбородку.

— Отпусти нож. — Прорычал. Не сводя глаз с моей ладони, а на его лице застыло тревожное выражение.

Почему-то его глаза будто отражали мои страдания.

Точно он чувствовал эту боль даже глубже, чем я. Но я поверю скорее в галлюцинации от потери крови.

— Отпусти блядь. — едва слышу сквозь стену стоящего в ушах шума.

Выпустив из пальцев мой подбородок, сдавил ими мое запястье, точно ломая, заставляя разжать ладонь и выронить нож. Подобрав упавший металл, разрезал веревки опутывающие мои руки и ослепленный яростью метнул его в дверь.

Развернулся и его жестокие глаза вновь встретились с моими. Темные полохи непонятного происхождения играющие в них заставили меня затаить дыхание.

Он не выглядел высокомерным или разъяренным и даже не улыбался своей мрачной улыбкой. Он выглядел почти сбитым с толку в своей ужасающей, потусторонней манере.

Мое тело обмякло и я упала назад, столкнувшись затылком с твердой стеной, едва замечая пронзившую голову боль.

Мужчина достал телефон и попросил кого-то спуститься. Через минуту в дверях появился начальник его службы безопасности.

— Заходи Вадим.

— Док еще тут?

— Да Данил Сергеевич Быка штопает.

— Эту отведи пусть посмотрит. — указывая на меня лишь легким взмахом головы. Потом в "Лесное" отвезешь.

— А с двумя другими что делать?

— Дракона к проотцам. А шлюху… Если Славик груз до Стамбула не укомплектовал то бардели Турции пополнит Лирнейская гидра. Если товар уже ушел, то пустишь в расход вместе с пацаном.

— Ясно.

— Нет! Пожалуйста… Не убивает их. Умоляю. Я сделаю все что прикажете.

— Ты как брат? — раздались взволнованные голоса, появившихся в дверном проеме друзей.

— Жив, на зло врагам. — улыбаюсь, увидев их обеспокоенные рожи.

— Охуели суки. — прорычал Малыш сгребая меня своими медвежьими лапами.

— Живучий сукин сын. — резюмирует Егор и хлопнув меня по плечу, спешит заменить Малыша.

— Ну все хорош. Мамочки. — бормочу протестующе, но не так то просто угомонить эту парочку.

— Это ж блядь та…, что на пленке…, сигналку и камеры в клубе вырубает. — напрягается Волкодав заметив девушку.

Ася отступает мне за спину и я чувствую, как ее рука вцепляется в мою штанину.

И тут случается форменый пиздец. Внутри меня просыпается гребаный защитник. И я блядь, чертов параноик, готов кинуться на друга… До смешного. Из-за кого? Из-за дряни пытавшейся накормить мной червей.

Душу этот порыв в зародыше, отвешивая себе огромный, мысленный подзатыльник. Злюсь.

Сука, только этого мне не хватало. Откуда это блядь вообще? Что за хуйня? Сжал кулаки с такой силой, что хрустнули кости.

— Вадим, уведи… — подталкиваю эту майскую революцию к главе своей службы безопасности.

— Лирнейских дружков ее пока не трогать, дополнительные указания на их счет получишь позже. — Так и хочется прочистить уши. Я сам блядь не верю в то что это говорю.

Пацаны раступились пропуская моего начбеза и этот парадокс моей больной головы, изрядно напуганый злобными рожами моих парней, и ставший моей раковой опухолью.

— Мы чего-то не знаем? — вопрашающе приподнимая бровь и с горящим интересом в глазах решил уточнить Малыш, видимо заметив на моем лице табло со словом ИДИОТ выведеное огромными буквами.

— Пошли в кабинет. — игнорирую вопрос и закрывая тему прохожу мимо, к выходу, делая вид что не замечаю их перекошеные недорозумением лица.

Малыш поднялся с дивана, подошел к бару, плеснул на дно бокала виски и отдав его мне сказал:

— Лирнейкие пошли по беспределу. Нужно наказать сук… Иначе вся шваль скоро головы поднимет.