— То есть, они даже не стали тебе помогать? — удивленно спросил я.

— Помогать? Да я сомневаюсь, что они понимают, как это вообще работает, — рассмеялся оборотень.

— А ты знаешь? — осторожно спросил я.

— Ну я могу лишь поделиться своими догадками. Причин я не знаю, но симптомы у всех оцифрованных одинаковы. Сначала человек начинает питать какие-то чувства к NPC. Затем вовсе перестает различать, реал от виртуала. И вот тогда это и начинается. Сначала ты просто закрываешь глаза и без капсулы, без ничего оказываешься в Донор. Затем ты, конечно, просто проморгав возвращаешься в реал, но это начинает происходить все реже и реже, пока ты полностью не обнаруживаешь себя узником Донор. Я не знаю, как это получается. Не знаю, как сознание может быть в Донор если человек не в капсуле. Но я лишь знаю, что твое тело перестает функционировать там, в реале. Хотя нет, сказать так будет неправильно…хм… твое тело функционирует, ты дышишь, твое сердце бьется. Только вот из-за отсутствия сознания, ты перестаешь ухаживать за телом. Попадаешь в кому…ах вот правильное словно…кома!

А если твое теле не получает, питательных веществ, жидкости, то оно начнет умирать. Ну а когда твое тело мертво, путь в реал тебе закрыт. Хотя, даже сейчас путь в реал для тебя закрыт. Даже когда мое тело еще не умерло, я пытался всеми способами вернуться. Затем я, конечно, забросил это дело, когда уже понял, что мое тело сгнило.

— То есть ты хочешь сказать, что мое тело сейчас в коме, но вернуться в него я не смогу, так как даже ты не нашел этого способа. И что мне сидеть и ждать, когда мое тело, как ты там выразился сгниет? — требовательно вопросил я.

— Да делай, что хочешь. Я просто поделился своими мыслями, — обиженно ответил Алкарт.

— Прости, я не хотел так грубить. Расскажи мне еще что-нибудь? — я не хотел рассказывать ему, про вампира, что смог вселиться в тело моего брата.

— Дайка подумать…ну сознание твое переноситься в Донор, но ты по сути являешься игроком и для тебя нет никаких преград. Но когда твое тело в реале умирает, тогда-то и начинается весь кошмар. Ах…я так запутанно говорю…еще раз! Пока твое тело живое в реале, Донор воспринимает тебя, как игрока. Ты можешь умирать, брать квесты и все такое. Как только, твое тело в реале умирает, Донор начинает воспринимать тебя, как городского NPC. А что бывает, когда кто-то убивает городского NPC?

— Он умирает навсегда… — вырвалось у меня.

— Именно! Эти идиоты сделали так, чтобы игроки несли ответственность за смерть NPC, но при этом приговорили нас, оцифрованных к смерти! — возмущённо взбунтовался Алкарт.

— Мое тело еще живое и мне не страшна смерть, в то время как, ты проживаешь всего одну жизнь? — опечаленно спросил я.

— Да. По сути, я бессмертен. Я могу прожить вечность так, даже не состарившись. Но если меня убьют, то я уже не возрожусь. В этом есть даже доля иронии…своего рода цена за бессмертие, это смерть.

— А как ты это понял и вообще, почему ты все это время тут? — спросил я, хотя явно догадывался почему.

— Был у меня один друг. Мы с ним вместе оцифровались. Затем, так получилось, что я обратился в оборотня, а мой друг стал демоном. Все игроки в Донор получили уведомление, и мы с моим другом стали мишенью. Короче, нас вычислили и убили. После этого, мой друг получил сообщение от Донор. В нем говорилось, что здание, где жила его семья, обвалилось. Всех, кто был внутри, насмерть задавило. Тогда мы и задумались о том, как же мы вернемся в свое тело, если тело больше нет. Тут, как назло нас нашли какие-то уроды, что тогда смогли нас убить.

Они думали, что если убьют нас еще раз, то получат какие-то награды. Ну, как понимаешь они нас убили. И я целый день прождал у могилы друга, а он никак не возрождался. Я писал ему, пытался найти, но без толку. Дальше, уже впоследствии, я понял, что он не возродился, потому что его тело было уничтожено. Ты спрашиваешь, почему я не пытаюсь отсюда выбраться? Вероятность, что я умру снаружи намного выше, чем тут, — когда Алкарт закончил свой монолог, он просто перевернулся и я понял, что разговор окончен.

Я влюбился в Софи и горюю в душе из-за потери любимой. Мне стало, жалко того NPC и я не стал пить его кровь. Этими действиями, я сам себя оцифровал. Но что же теперь? С одной стороны, Алкарт, что около тридцати лет оцифрован и уверяет меня что выхода нет. С другой стороны, Хасекхе…тфу что за имя…разгуливает в теле моего брата. Значит выход есть, просто Алкарт об этом не знает. То, что он рассказал, может быть правдой лишь отчасти и мне нужно как-то сопоставить его слова со словами Хасекхемуи. Единственное, что сейчас мне казалось невозможным, так это выбраться из этой камеры. Рассмотрев комнату и камеру еще раз, я развел руками и выпалил: Мда и вправду выхода нет.

— Выход есть всегда, молодой Протей! — раздался голос позади меня.

Обернувшись, я обнаружил молодую девушку, настолько красивую, что мое сердце слегка екнуло. Она каким-то образом оказалось позади меня, при этом находясь со мной в клетке. На ней было свободное, но в то же самое время роскошное белое платье. Она буквально святилось и мне хотелось коснуться её. Прекрасная улыбка девушки, словно загипнотизировала меня и лишь заметив реакцию Алкарта, я понял, что мне не привиделось. Я было хотел открыть рот и спросить, кто она, как вдруг надпись над её головой ввело меня в курс дела.