– Меня зовут Ванесса Латимер.

Он услышал, как полотенце упало на пол и закусил кулак, который уже обрёл человеческий вид. Смерть ничуть не уменьшила плотских желаний.

– Джонатан де Лор, – наконец процедил он сквозь зубы. – Граф Херефорд.

– Это вряд ли, – рассмеялась она, судя по звуку, параллельно застёгивая ремень.

– Имеете наглость намекнуть мне на то, что я не знаю своего собственного имени? – сердито спросил он.

– Вовсе нет, но несколько лет назад мне представили Джонатана де Лора, графа Херефорда, на балу у графини Бейнбридж, и могу заявить со всей ответственностью, что он очень даже живой. Насколько я знаю, при Каллодене никаких графов Херефордов не погибало.

Он нахмурился, всё это чертовски раздражало.

– Откуда вам знать?

Она печально хмыкнула в полутьме.

– Мама всегда хотела, чтобы я вышла замуж за пэра, поэтому я изучила Справочник британского дворянства тщательнее, чем Библию, энциклопедию и большую часть литературы вместе взятые. К несчастью, книга оказалась очень утомительной.

– Я пробыл графом всего ничего, чтобы попасть в анналы Справочника. – В груди вспыхнула надежда. Новости о его родственниках никогда сюда не доходили, и он всегда задавался вопросом о судьбе своей семьи. – Расскажите мне о нём? О Херефорде, с которым вы познакомились.

– Нуу, – протянула она, будто стараясь припомнить графа. – Он хорош собой, но его не назовёшь красивым или очаровательным, что применимо к большинству джентльменов. У него добротное телосложение, хотя внешность немного грубовата. Граф высокий и широкоплечий, у него златовласая грива, как у льва. Рука, которую он подал мне при знакомстве, была тёплой и сильной. А глаза... глаза... – Она прервалась на полуслове, судя по тихому шелесту одежды, Ванесса всё ещё одевалась.

– Голубые? – уточнил Джон, когда молчание слишком затянулась. Глаза де Лоров почти всегда были голубыми

– Да. Но я собиралась сказать "пустые".

– Пустые? – переспросил он.

Она меланхолично хмыкнула.

– Он долго смотрел на меня, но в его глазах будто потух огонь. Боюсь, они были холодными и пустыми, как адская пропасть. – Она одёрнула себя, её голос утратил мечтательные нотки и приобрёл налёт чопорности, которой так славились его соотечественницы. – Но не волнуйтесь, у него безупречная репутация и несметное состояние, так что вы должны гордиться своим родственником, учитывая все обстоятельства… Когда вы были графом, милорд?

– Пожалуйста, зовите меня Джоном, – попросил он. – Формально у меня сейчас нет титула, я скончался во время восстания якобитов в тысяча семьсот сорок пятом году. Мой брат Джеймс стал графом после того, как я погиб в битве при Каллодене.

– У вас не было наследника?

Грудь пронзила тупая и знакомая боль. В душе образовалась пустота, которая возникала всякий раз, когда он думал о жизни, которую ему не суждено было прожить.

– Как и жены.

Она снова хмыкнула, и Джону стало любопытно, о чём она думает. Ему захотелось обернуться, чтобы вглядеться в её красивое лицо. То, как она описала его родственника, свидетельствовало об её уникальности. Большинство людей, пустилось бы в рассказы о репутации и достижениях человека, а не о том, что в его глазах отсутствует душа. Мисс Ванесса Латимер смотрела на мир иначе, чем большинство.

– Всё же мне кажется странным, – проговорила она, – что вы обитаете здесь. Каллоден находится за много миль отсюда.

– Да. Действительно. Из разговоров местных жителей я понял, что мы, англичане, победили. А Шотландия находится под властью короля и короны.

– Королевы, – поправила его Ванесса. – Королевы Виктории.

– Всё ещё? – изумился он. – Наверняка она уже умерла.

– Она правила пятьдесят три года. Раз уж мы завели разговор, не думаю, что найдётся много шотландцев, которые соизволили бы назвать себя британцами, хотя формально мы объединены под властью одного монарха. Тема больше не столь болезненна, но она всё ещё остаётся сложной, даже спустя столько времени.

В этом Джон не сомневался.

– Я всегда уважал шотландцев. Я сражался, потому что это мой долг. Я не был большим сторонником Стюартов или кровавого короля. Де Лоры процветают независимо от того, какой идиот восседает на троне, но мы выполняем свой долг по праву рождения, и иногда это означает идти на войну.

– Тогда почему, по вашему мнению, вы застряли в этой маленькой деревенской гостинице примерно в семидесяти милях от Каллодена?

Он пожал плечами.

– Это загадка, над которой я ломаю голову уже сто пятьдесят лет.

– Может быть, я смогла бы вам помочь, – оптимистично предложила она.

– Каким образом?

– Я ведь теперь тоже здесь застряла. По крайней мере, пока не утихнет метель, и я любитель интересных загадок. Вы, очевидно, никуда не торопитесь, так почему бы и нет? – Она коротко вздохнула, как вздыхают выполнив задачу. – Так. Вы можете повернуться.

Первое, что он заметил, когда повернулся, было её влажное нижнее бельё, которое сушилось на каминной полке.

А это означало, что под низ она не надела ничего… кроме корсета. Почему-то эта мысль возбуждала не меньше, чем её полная нагота.