УИЛЬЯМ

Шпионаж был бы моим вторым именем, если бы я знал, как оно пишется. Инфильтрация (прим. просачивание). Уловка. Гарри дал мне задание, и будь я проклят, если провалю его. Ну, технически, на самом деле меня просто позабавит, если я все испорчу. Наверное, именно поэтому я пригласил всю свою команду.

Хейли была слева от меня, когда мы вошли на вечеринку. Это было типичное мероприятие… музыка, коктейли, открытый бар и огромное заведение в центре города. Кроме того, там было так много народу, что я не сразу заметил Нелл.

— Где она?! — внезапно закричал я. Несколько человек поблизости обернулись и с любопытством посмотрели на меня.

Хейли закатила глаза.

— Не мог бы ты, пожалуйста, перестать говорить этим ужасным подражанием голосу Бэтмена?

Я нахмурился, глядя на нее сверху вниз.

— Бэтмен хотел бы быть на моем месте. Не оскорбляй меня, сравнивая с этим грызуном.

— Почему-то я сомневаюсь, что это было бы правдой, даже если мы забудем тот факт, что он не настоящий.

— Да. Именно поэтому он хотел бы быть на моем месте. Я разгуливаю с настоящим, функциональным оборудованием, в то время как он застрял в стране фантазий. Киска.

Хейли рассмеялась.

— Ты уверен, что Гарри действительно попросил тебя прийти сюда?

— Что? Ты думаешь, он не стал бы мне доверять? Гарри Барнидж и я стали очень близкими друзьями.

— Точно. Или, может быть, ты просто защищаешь меня и не можешь смириться с мыслью о том, что я слишком далеко от этого книжного проекта.

— Позволь мне рассказать тебе кое-что о себе, жена.

Хейли одарила меня озорной улыбкой. Она знала, что я называл ее «женой» только тогда, когда планировал найти место, чтобы взять ее в какой-то момент ночи.

— Продолжай, — сказала она, подняв брови.

— Так случилось, что мне нравится Гарри. Я также думаю, что он компетентный ублюдок, так что, если мне удастся испортить это маленькое задание, которое он мне поручил, он разберется с этим. Вот почему я пригласил Грэмми, Брюса и Наташу.

— Что ты сделал?

— Это как воссоединение семьи! — весело сказал я.

Я увидел, как Хейли осматривает комнату. Мы оба заметили Грэмми одновременно. Она разговаривала с молодым человеком, который выглядел крайне неуютно. Грэмми наклонилась и над чем-то смеялась, в то время как парень выгибал спину, как будто готовился побить мировой рекорд лимбо.

— Мы должны пойти и спасти его.

Я вздохнул.

— Тогда иди. Мне нужно сделать важную работу.

Вот тогда-то я и заметил свою цель. Нелл-Снелл. Я ухмыльнулся. Дурацкое имя. Она стояла рядом с Дамианом, и если бы я не знал его лучше, я бы сказал, что он свесил руку так близко за ее спиной, что, если бы она хотя бы кашлянула, он бы задел ее задницу. «О, черт возьми, нет. Это именно то, что Гарри хотел, чтобы я здесь предотвратил».

Мне нужно было найти Грэмми и разработать план. И мне нужно было сделать это быстро.

Глава 18

НЕЛЛ

Я боролась с желанием зевнуть. Очевидно, побывав на одной модной вечеринке любителей искусства, вы побывали на всех них. Ходить, как призовая корова, перед потенциальными покупателями быстро надоело. Необходимость отбиваться от постоянных попыток Дамиана выглядеть как мой парень только делала все это испытание еще более невыносимым.

Часть меня на самом деле хотела, чтобы Гарри сделал глупость и пришел, просто чтобы я могла посмотреть, как он сбросит с меня Дамиана. Это было почти забавно. Как только я узнала правду обо всем, что произошло, я перестала злиться, думая, что Гарри ревнует, и почти захотела, чтобы он ревновал еще больше. Думаю, в каком-то смысле это имело смысл. На самом деле меня отпугнула не ревность. Дело было в том, что я не верила, что он отличается от Чака. Видя, с каким трудом Гарри пришлось смириться, пытаясь сохранить от меня секрет… и при этом только для того, чтобы защитить меня… я подумала, что могу ему доверять.

Я знала, что было эгоистично хотеть, чтобы Гарри был здесь. Все было так, как он сказал. Дамиан и его отец могли бы погубить Гарри, если бы у них было желание, и если бы мне пришлось мириться с этим еще несколько дней, это была небольшая цена, чтобы избежать этого.

— Мэлори, — громко сказал Дамиан. Он обнял меня за талию и подвел к мужчине и женщине, которые стояли перед четырехсторонней картиной, такой большой, что она почти достигала потолка. Насколько я могла судить, картина представляла собой не что иное, как четыре слегка отличающихся друг от друга цветовых тона. — Это она, — пробормотал он себе под нос.