Он вытер лезвие о штаны и втянул ноздрями воздух. Этот чужак был не последним. За несколько часов они поймали уже третьего разведчика, но видели еще и других. Большинство проносились слишком быстро — на реациклах и антигравитационных кораблях. Этих стая даже не пыталась перехватывать.

Однако другие шли пешком, двигаясь по щербатым изгибам Паутины с нечеловеческой грацией и ловкостью. К несчастью для друкари, Палаш со стаей почти что выросли в Паутине. Их с самого рождения приучали к ее опасностям, и они охотились в ее ходах с одним лишь ножом, чтобы показать себя.

Балка вытащила нож и опустилась на колени рядом с дергающимся ксеносом:

— Жду не дождусь попробовать.

Когда она принялась отпиливать макушку черепа, глаза друкари расширились. Даже умирающий и парализованный, он понимал, что происходит. По мнению Палаша, так еда становилась еще слаще.

— Разведчики? — спросила Балка с набитым ртом.

— Разведчики, — подтвердил Палаш, задумчиво жуя. Хотя омофагия у них была не так хорошо развита, как у космических десантников, но они все же могли отдаленно воспринять мысли и чувства своей жертвы. Палаш прикрыл глаза. Смутные образы множества машин, следующих зачем-то. Чем-то огромным. Слишком большим для простого транспортника. Чем-то настолько большим, что отголоски его движения ощущались на многие километры вокруг.

Не открывая глаз, ищейка коснулся земли. Как всегда, ощутил мягкий шепот психопластика — движение душ, гул психической энергии. Как его ни называй, но давление ощущалось постоянно. Почти успокаивающее.

Но поверх него сейчас чувствовалось что-то иное. Далекая дрожь, которая становилась все сильнее.

— Как ты думаешь, что это? — вполголоса спросила Балка.

Палаш покачал головой.

— Одному Благодетелю известно. — Он потянул носом. — Чувствуешь запах?

Она понюхала. Остальные сделали то же самое. Новый запах — или какой-то старый. Он вызывал у Палаша зуд в душе, словно полузабытое воспоминание. Что-то — кто-то — наблюдал за ними. Палаш потянулся за автопистолетом, но остановился, увидев, что Балка уже вскинула свой автомат. По стенам убежища заплясали лазерные огоньки прицелов. Когда-то здесь располагался форпост. Путевая станция альдари. Теперь осталась просто расселина.

Палаш дал знак стае оставаться на месте и бесшумно вспрыгнул на стену. Не глядя нашел за что зацепиться и начал подниматься. Он ловко вскарабкался наверх, следуя за запахом. Остальные следили за ним, поджидая, когда он выгонит наблюдателя из укрытия. Палаш подтянулся, влез на широкий карниз и замер.

На камнях оставался пепел. Костер. Палаш коснулся углей, проверив, холодные они или нет. Сверху стукнуло. Он отскочил в сторону, и что-то тяжелое рухнуло на то место, где он только что стоял. Потребовалось мгновение, чтобы понять, что это друкари — воин-кабалит, кожа и доспехи покрыты растертым психопластиком вроде грубой маскировки. Шея у друкари была сломана.

Что-то острое прижалось к шее Палаша за миг до того, как Балка предостерегающе гавкнула снизу. Он замер. И снова ноздрей коснулся знакомый запах.

— П-прабабушка?

Нож соскользнул с шеи.

— Он ждал вас. Следил за вашими передвижениями. Наблюдал, как вы хватали его сородичей. Они не знают, что такое преданность стае, и верны только себе. Он охотился за вами, пока вы охотились за его товарищами. А я охотилась за ним.

Палаш повернулся и взглянул на морщинистое лицо своей прабабушки. Лицо Игори. Отступницы. Он замер, разрываясь между инстинктом и долгом.

Она наклонилась и нежно поцеловала его в лоб.

— Ты отведешь меня к нему, мальчик. Прямо сейчас.

— Благодетель.

Фабий отложил инфопланшет:

— А, Майшана! У тебя есть что сообщить?

Лабораториум Фабия сейчас почти опустел. Даже пробирочники почти все исчезли. Он не заметил их ухода, но знал, что пробраться в редут «Омега» они как-нибудь сумеют.

— Разведчики вернулись.

— Есть жертвы?

— Ни одной. Собрали неплохой улов ушей. — Судя по голосу, она была довольна. Фабий тоже ощутил некоторое удовлетворение. Друкари часто оказывались искусными бойцами один на один. Воин-кабалит нередко вполне мог на равных сразиться с любым солдатом-человеком.

— А что они собрали кроме ушей? Надеюсь, какие-нибудь полезные данные?

Майшана кивнула:

— Тоже. И еще кое-что.

Фабий заметил что-то необычное в выражении ее лица.

Тебя что-то беспокоит, дитя мое?

— Здесь… гость.

— А… — Он мгновение помолчал, размышляя, потом велел: — Проводи ее внутрь.

Майшана нахмурилась. Ей хотелось возразить. Это читалось у нее в глазах. Но спорить она не станет. Майшана — это не Игори. Она родилась не из-под его скальпеля, а естественным путем. Она была ребенком третьего поколения и не знала, что такое благодарность создания к своему создателю. Фабий подозревал, что она видит в нем что-то среднее между вожаком стаи и богом. И предана ему не по собственной воле, а потому, что преданность у нее в крови.