Хейз, словно уловив мои мысли, произнёс:

— Я тебе неприятен?

— Да, — не стала скрывать я очевидного.

Губы Хейза коснулись моей шей, рука погладила и грудь, и живот.

— Знаю. Поэтому вдвойне наслаждаюсь, как ты раз за разом прогибаешься под меня против воли.

Его рука грубо ухватила промежность, я дёрнулась и вскрикнула, пытаясь отодрать его ладонь от себя.

— Вернись в исходное положение, сука! — грубо произнёс он.

Я, морщась от натуги, убрала руки и попыталась расслабиться. Хейз даже на йоту не сбавил силу. На глаза навернулись слёзы и я прикусила губу, чтоб не расплакаться.

— Ты маленькая паршивка, что довела уже до белого каления! Удавил бы тебя, да жалко усилия тратить на такую сучку, как ты.

— Мне больно, — зашептала я.

Он чуть ослабил хватку.

— Ты даже не стараешься. Даже не пытаешься приблизить своё освобождение. Отсосала мне пару раз и, думаешь, смилостивлюсь над тобой? Как бы не так! Ты должна ползать передо мной. А ты, дрянь, даже ноги, как следует раздвинуть не можешь!

Я молчала, пытаясь удержать зыбкое равновесие внутри себя. Рука Хейза наконец отпустила чувствительную область и сместилась к груди. Губы Хейза прошлись по шее.

— Это ведь совсем несложно. Что ты ерепенишься? Девки локти кусают, когда я им отказываю, а тебе только руку протяни и всё. Сама бы отдавалась по собственному желанию, я бы тебя помиловал.

Рука Хейза резко замкнулась на шее и он зло вгляделся в лицо.

— Что ты молчишь, тварь?! Я все эти дни из-за тебя вынужден был перекроить, а ты, гадина, даже не пытаешься мне это всё восполнить!

— Говори, сука! — выпалил он на очередное моё молчание.

Невыносимо тошно.

— Я согласна лишиться возможности деторождения, если ты обещаешь, что после этого ты отпустишь меня.

Рука Хейза дёрнулась на мгновение.

— Ты готова откупиться этим? — выдохнул он.

— Да. Но раз и навсегда.

Хейз отстранился тут же.

— Хорошо. Мне нужно несколько дней, чтоб всё организовать.

Я промолчала. Хейз встал, оглядел меня, ухмыльнулся.

— Одной плодовитой дрянью меньше.

Он вышел за дверь, а я осталась в очередной раз наедине с мыслями. Мысли эти были тяжелы для восприятия и осмысления, но я всё больше убеждалась в их правоте. Хейза не остановить, не переубедить. В нём невозможно вызвать жалость. Только поступки, что будут засчитаны, как жертвоприношение. Преклонить колени перед ним не получилось — не та у меня натура. Под действием эффекта я ещё пыталась, но сейчас точно нет. Ожесточённая борьба убеждений во мне самой ни к чему не приведёт — себя переиграть невозможно. Хейз жесток, вспыльчив. Он неваляшка, которую мотает из одного положения в другое. Но сущий ад в том, что ему хоть бы что. Его ничего не берёт. У меня нет времени заниматься им, а карусель раскручивается всё больше и рано или поздно меня вынесет из её круга. Гигантская жертва. Но когда они были другими? Плата горька. Но собственная жизнь дороже.

Хлоя плакала у меня на груди горючими слезами. Я и понять ничего не смогла, когда она вдруг влетела в спальню и уткнулась мне в грудь уже рыдая. Я непроизвольно начала её гладить по спине. Что говорить я не знала. За ней вскоре прибежал Хейз. Лицо его было сведено гримасой боли.

— Хлоя, так надо! Ты должна понять!

— Я себя хорошо чувствую, — проговорила она сквозь слёзы и судорожные всхлипы.

— Хлоя, это всего неделя. Всего несколько дней. Если хочешь, Рой останется с тобой.

Хлоя резко подняла голову и посмотрела на Хейза.

— Я хочу, чтоб Лория осталась со мной, — произнесла она твёрдо.

Хейз замер. На его лице застыл молчаливая растерянность с оттенком испуга. Хлоя посмотрела на меня.

— Хейз сказал, что ты поедешь с нами. Ты останешься со мной там, ладно?

Я открыла была рот, чтоб хоть что-то сказать.

— Нет! — резко бросил Хейз. — Она не твоя собственность, чтоб ты решала за неё.

Хлоя подскочила.

— Она и не твоя тоже! Я ни дура, чтоб не видеть, как ты с ней обращаешься! — выкрикнула она. — Мне плевать, что ты думаешь по этому поводу! Она поедет со мной и точка!

— Даже не думай! — произнёс Хейз, свирепея на глазах.

Хлоя подскочила к нему и врезала ему в грудь своими кулачками. Мне показалась у меня помутиться рассудок от созерцания их противостояния.

— Хватит! — выкрикнула я, вскакивая с кресла.

Хлоя замерла, Хейз опешил.

— Вы мне оба уже осточертели!

Я сделал глубокий вдох.

— Ненавижу вас обоих, — прошептала я. — Хейз, я дала тебе согласие на плату за свою свободу. Бери и оставь меня в покое в конец концов!

Хлоя перевела взгляд налицо Хейза.

— О чём она говорит? Что ты с неё потребовал? — произнесла она.

— Мою способность родить, — ответила я, не дожидаясь, когда это произнесёт Хейз.

Хлоя отпрянула от него.

— Хейз! — выпалила она в ужасе.

Хейз молчал.

— Но зачем? — зашептала Хлоя.

— Она знает, что это тело отнято мной, — хмуро проговорил Хейз.

Хлоя застыла, придавленная его объяснением. Хлоя присела на край кровати, а потом, после нескольких минут задумчивости, произнесла, глядя на меня: