Наконец, я смогла даже сквозь туман рассмотреть силуэт Ксении Олеговны. Она, и это показалось мне странным, не бежала к автобусу, а спокойно шла, при этом ее крики о помощи звучали не тише автобусного сигнала. Мне показалось, что она, как и Милана, немного выпила, поэтому и не может быстро идти. Вернувшись в салон автобуса, я приблизилась к двери и позвала ее, что она быстрее поднялась в автобус.

— Кира, — остановившись на месте, сказала Ксения Олеговна, — я больше не могу идти. Помоги мне.

И она протянула ко мне руку. Сама при этом стояла не больше чем в шаге от автобуса. Мне, чтобы спуститься к ней на землю, нужно было сделать три шага. И ей нужно было сделать столько же, чтобы оказаться в безопасном автобусе.

Если бы меня звал кто-нибудь из парней или Жанна я бы без сомнений пошла к ним на помощь. Но Ксения Олеговна мне никогда помощь не предлагала. И сейчас она окровавленной, избитой или просто беспомощной не выглядела. Наоборот, по сравнению со мной, голодной и вспотевшей, она выглядела свежее и вполне довольной жизнью. Только кричала очень громко.

— Соломина, — строго обратилась ко мне классная, — спускайся немедленно и помоги мне подняться в автобус.

— Ну уж нет. — Сказала я тихо и отошла вглубь салона. Даже не стала громко напоминать преподавателю истории народную пословицу: «спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Видя мое упрямое нежелание помогать ей, классная махнула головой и сделала маленький, почти незаметный, шаг вперед, при этом так неуклюже, что завалившись на бок, упала и перевернулась на спину.

Впервые в жизни увидев учителя под своими ногами, я рассмеялась, как это сделали бы Колян с Алексом. Но раньше я себе ни за что не позволила бы так демонстрировать неуважение к старшим. Только сейчас ситуация была очень комичной.

Наблюдая за размахивающей ногами и руками Ксенией Олеговной и продолжая некультурно смеяться, я села на пол автобуса.

— Соломина, о твоем поведении я доложу директору и твоим родителям!

От такой угрозы классной руководительницы я невольно вскочила на ноги и даже спустилась на ступеньку вниз. Но там, опомнившись, остановилась.

— А я расскажу, что вы бросили меня в автобусе, а сами с бородатыми греками напились вина. А потом пьяной валялись на траве и требовали, чтобы я волокла вас на своей спине. — Дерзко сказала я классной руководительнице, а она, услышав меня, резко села. И аккуратно, отряхиваясь от травинок, встала.

Выглядела она не как только что вывалявшаяся в траве тетка. Во взгляде Ксении Олеговны на меня было столько превосходства и презрения, что я поперхнулась воздухом. А потом быстро поднялась на ступень выше. Я пыталась рассчитать, как бы мне так извернуться, чтобы быстро закрыть дверь автобуса. Что-то я уже стала бояться классную, вряд ли она просто пожурит меня за мои слова.

Но она не стала врываться в автобус, а уверенным и надменным тоном проговорила:

— Соломина, ты даже не представляешь, на какое наказание себя обрекаешь. Тебе никто не простит этой задержки. И, поверь мне, наказывать они умеют.

— Кто они? — Стараясь держаться так же уверенно, спросила я. — Греки?

Но даже смотря в прямом смысле сверху вниз на преподавателя, я себя не чувствовала ни уверенной, ни защищенной стенами автобуса.

Ксения Олеговна на мой вопрос только ухмыльнулась, а потом, оглянувшись назад, недовольно сказала мне.

— Ладно. Хочешь сидеть здесь — сиди. Только знай, каждая секунда, проведенная тобой в этой груде железа, позже тебе обойдется в годы мучений. А сейчас подай мне мою сумку.

То, что она не собирается врываться в автобус и силой волочь меня к спасению, меня очень обнадежило. И я попыталась резво передать классной ее сумку. Только поднять ее не смогла. Она была неподъемно тяжелой.

— Ксения Олеговна, у вас кирпичи в сумке? — Пыхтя, спросила я. Я доволокла спортивную черную сумку до ступенек и хотела ее скинуть вниз.

— Не смей! — Крикнула хозяйка сумки. — Там духи и много важных вещей.

— Вы же говорили, что в ней аптечка и бутылки с водой. — Напомнила ей ее е слова.

— В моей сумке чего только нет. — Загадочно сказала Ксения Олеговна. Потом добавила. — Раскрой ее и подавай мне оттуда вещи по отдельности, потом, когда сумка станет легче, подашь уже ее.

Я пожала плечами и раскрыла молнию на спортивной сумке. То что ее содержимое не было большим секретом, немного примиряло меня со странностями классной. И первое, что я увидела в сумке, была именно аптечка. Металлическая белая большая и, скорее всего, полная. Ее я и протянула первой хозяйке. Только Ксения Олеговна вместо того, чтобы взять протянутую ей аптечку, схватила меня за запястье и резким рывком попыталась вытащить из автобуса.