— Кроме Лориэна мне некуда было его вести, Келеборн, — негромко повторил маг за его спиной, — и прости великодушно, если я чем-то тебя невольно оскорбил или задел. Гэдж не свиреп, не злобен и не опасен — его воспитывали не как орка…

— Его воспитывал Саруман! — с досадой откликнулся Келеборн. — И я, признаться, не думаю, что это намного лучше… Курунир слишком часто в последнее время позволяет себе пренебрегать древними устоями и запретами, и в этот раз, боюсь, он чересчур заигрался. А если этот орк хотя бы вполовину такой же своенравный, скрытный, самонадеянный и ни с чем не считающийся, как его учитель…

— Ничего подобного я за ним не замечал.

— Не хотел замечать. Оркам изначально свойственны подобные качества, а если еще направить их в нужное русло…

— Подобные качества в той или иной степени вообще свойственны большинству людей.

— Именно поэтому мы, эльфы, и стараемся иметь с людьми как можно меньше точек соприкосновения. А уж с орками — тем более!

Гэндальф раздражённо поморщился. Они с Владыкой словно находились по разные стороны высокой каменной стены — и докричаться друг до друга сквозь эту непреодолимую преграду им, по-видимому, в ближайшее время было не суждено.

— Гэдж в куда меньшей степени орк, чем ты это себе представляешь. То, что вы недолюбливаете Сарумана, для меня не новость — и, прямо скажем, меня это не удивляет. Но не стоит эту неприязнь и настороженность переносить на его воспитанника, Келеборн… Я всего лишь прошу для него убежища — не навсегда, лишь на те несколько дней, пока в Лориэн не явится Саруман.

Эльф смотрел мрачно.

— Предположим самое худшее — он никогда сюда не явится, Гэндальф. Что тогда? Я не намерен терпеть присутствие в Лориэне орка, пусть самого что ни на есть смирного и вышколенного. Это противоречит не только древним заповедям нашего народа, но и простому здравому смыслу… Пусть сейчас, при тебе, он кроткий и покладистый — а что будет потом, когда ты уйдешь?

— А с чего ты взял, что он должен стать буйным и несдержанным? Он с малых лет держал в руках книгу, а не меч.

— По-твоему, это многое меняет?

— Ты совсем не знаешь Гэджа… и нисколько не стремишься узнать.

— Потому что не вижу в этом нужды. Орк всегда останется орком, в какое одеяние его ни одень и какую науку в голову ни вложи. Если ты позабыл творимые орками разор, бесчинства и опустошения во все времена и на всех землях Арды, то я, к сожалению — нет. Вспомни Белерианд… Гондолин… Войну Гнева… Дагорлад… да все что угодно! Спроси любого из моих подданных — и окажется, что у каждого есть к этим проклятым тварям трудный, личный, кровью скрепленный счет! Оркам нельзя доверять, они — порождения злобной силы, нравственно и духовно искалеченные создания, никакие сарумановы «опыты» не убедят меня в обратном! — Эльф тяжело перевел дух, слишком рассерженный и взволнованный, чтобы продолжать. Досадливо махнул рукой, рубанул воздух ладонью, точно желая решительно пресечь дальнейший докучливый и бесплодный спор. — Откровенно говоря, я не понимаю, зачем ты вообще позволил втянуть себя в эту затею… Саруман, допустим, всегда был со странностями — но ты-то зачем навязал этого орка на свою шею, зачем? Искал себе неприятностей? Хотел взвалить на свои плечи лишние заботы и хлопоты? Кому твои мягкотелость и доброхотство в итоге принесли пользу — тебе? Мне? Твоему… спутнику?

Волшебник прикрыл глаза.

— Что ж, ты прав: боюсь, я руководствовался в своих действиях соображениями несколько иного толка, нежели сухая рассудительность и трезвый расчет. Я просто хотел уберечь Гэджа от него самого.

Эльф, приподняв брови, пожал плечами: он явно не находил эту причину достаточно убедительной.

Флейта, плачущая в листве, умолкла — и враз стало очень тихо, просто оглушительно тихо, до неприятного звона в ушах. Окружающий лес застыл, замер, погрузился в безмолвие, разом онемел…

— Что ж, — помолчав, негромко добавил маг, — не буду спорить: я, вероятно, и в самом деле сглупил, когда решил ввязаться в «эту затею», но, как бы там ни было, теперь я ответственен за судьбу этого орка — как перед Саруманом, так и перед… самим собой. Но дело в том, что у меня больше нет ни времени, ни возможности денно и нощно пасти мальчишку, Келеборн, а Гэджа ни в коем случае нельзя выпускать из-под надзора. Нет, не потому, что без пригляда он станет непредсказуем или опасен, а лишь потому, что, предоставленный самому себе, он просто-напросто… пропадет.

Келеборн хмыкнул.

— И тебя это волнует?

— К сожалению, да.

Эльф плотно сжал рот.

— Ну хорошо, только из уважения к тебе, Митрандир, и в знак нашей давней дружбы… на несколько дней — ну, скажем, до возрождения следующей луны, — он может рассчитывать на мою благожелательность и гостеприимство, но ничего большего я обещать тебе не могу… Пойми, Серый — терпение моего народа тоже не безгранично.

Гэндальф склонил голову — других уступок, он понимал, он от Келеборна сейчас все равно не добьется. Что ж… следовало радоваться хотя бы небольшой отсрочке — вероятно, за эти несколько дней Саруман все-таки как-то даст о себе знать, и мальчишку удастся благополучно препроводить домой… Что там стряслось с Белым магом, леший бы его побрал, с раздражением спросил себя Гэндальф, где он там заплутал — в трех фангорнских соснах? Ладно он сам не появляется на горизонте — но уж письмо или доверенного человека он удосужился бы прислать? Волшебник вздохнул; порылся в своей котомке, достал кисет, развязал его, принялся неторопливо набивать трубку. Навык, привычный и годами отработанный до мельчайший движений, сейчас отчего-то дал сбой: трубка неуклюже выскальзывала из рук хозяина, крутилась и дрожала, словно живая, табак сыпался сквозь пальцы, точно дурно заговоренный.

— Что нового в Дол Гулдуре? — спросил Гэндальф небрежно. Он чувствовал настоятельную потребность перевести разговор на другую тему, но говорить о погоде и видах на урожай сейчас, наверно, было бы не слишком уместно.

— Ничего. — Келеборн, втянув руки в широкие рукава просторного одеяния, рассеянно смотрел на восток, словно пытался пронизать взглядом сгустившийся под деревьями плотный ночной мрак. — Во всяком случае, ничего определенного. Амон Ланк скрыт от наших взоров… С севера и востока холм и стоящий на нем Замок окружены болотами, и пару седьмиц назад двое моих разведчиков обнаружили дорогу через топи… гать, по которой к Крепости идут обозы с зерном, с кожами, с железными чушками. Разведчики пытались пройти через болота и проникнуть за рубежи Дол Гулдура, но…