Она единственный близкий человек на земле, и переживает за нас с Ксюшей так, что чуть чего, сразу хватается за сердце.

За больное сердце…

Месяц назад она стала чувствовать себя хуже. Я не могла привезти ее в свою квартиру: чуткая бабуля сразу бы догадалась, что Ксюша не принимает участия в воспитании Дани. Это точно не пошло бы ей на пользу.

И тогда мы с сыном отправились к ней.

И мне снова пришлось врать...

— Ксюша приболела, ей сейчас тяжело справляться с этим проказником, поэтому я решила взять его с собой, — сказала я бабуле.

Мы с Даней провели с ней почти неделю. За это время я нашла ей сиделку, которая присматривает за ней до сих пор, а сестра Румянцева, которая тесно связана с медициной, пододвинула ее в очереди на операцию. Она должна состояться уже на следующей неделе.

Должна…

Но Румянцев обязательно будет препятствовать этому…

«Скотина, тварь!» — кричу про себя я, и по щекам стекают горькие слезы.

Вспоминаю, как он сказал мне минуту назад:

«Ты прекрасно знаешь, что я тебя никому так просто не отдам, Павлова. Или остаешься со мной, или я за себя не ручаюсь».

Он и раньше был жутко ревнивым, но прежде я никогда не видела его в такой ярости. Побурчит, что я на кого-то не так посмотрела и утихнет. А тут — словно с цепи сорвался!

Я даже не смогла ему объяснить, все, как есть: что у Дениса есть невеста, что я буду жить в их доме в качестве няни.

Какое там объяснить, когда он орал на меня, как сумасшедший. Даже соседка, забыв, что мы испортили ее дверь, убежала в квартиру.

Уверена: к ревности добавилось его дикое нежелание переезжать обратно к матери. А другой крыши над головой у него нет.

И снимать квартиру он точно не будет, знаю это наверняка. Румянцев копит на новую машину и уж точно не станет отдавать половину зарплаты за съемное жилье. В последнее время он складывал копеечку к копеечке, грезя о новом авто.

Я быстро оживляюсь, кручу в голове зреющую мысль:

«А что если разрешить ему жить в моей квартире? Скажу, что он может пользоваться ей сколько нужно, но в таком случае пусть пообещает оставить меня, Даню и бабушку в покое».

Я поднимаюсь на ноги, иду к лифту и застываю, держа палец у кнопки.

«Нет, лучше не сейчас. Пусть для начала остынет».

Решаю отложить этот разговор на пару часов. Учитывая, как от него пахнет перегаром, сейчас он точно не сядет за руль и не отправится к бабушке. И ее номера телефона у него нет.

Вытираю рукавом куртки мокрое лицо, накидываю на плечо сумку и выхожу на улицу.

Денис с Даней уже в машине. Только я подхожу к джипу, как на его черную крышу приземляется мое платье.

Поднимаю голову, вижу на балконе Румянцева.

— Ты забыла, Анют! — кричит он, держа в руке мою розовую олимпийку, и через мгновенье швыряет ее из окна.

Олимпийка приземляется точно в лужу, в этот момент из машины выходит Денис.

— Что происходит? — хмурит он брови, глядя то на меня, то на крышу машины. Переводит взгляд на лужу, в которой лежит грязная олимпийка.

— Эй, перец! — выкрикивает Румянцев. Денис поднимает голову. — Лови! — И на землю плавно опускаются… мои синие трусики. — Она в них просто секси, уверяю! — смеется на всю улицу этот идиот.

— Так, я понял… У одного психа по осени расцветает шизофрения, — словно сам себе говорит Денис и, делая шаг ко мне, заглядывает в лицо. — Он вас обидел?

Я не успеваю ответить, как о землю с грохотом ударятся мой кроссовок.

Денис торопливо отходит от меня и открывает дверь машины.

— Садитесь скорее! — подталкивает он в спину. — Вдруг он сбросит на нас что-то потяжелее.

Запрыгиваю в машину, замечаю, что Даня спит в автокресле, Денис велит Роману отъехать чуть дальше, и разворачивается ко мне полубоком.

— Ань, он пьяный? Он ударил вас? Давайте я вызову полицию, — шепчет он и достает из кармана мобильник.

— Не надо полиции, — испуганно говорю я. — Его все равно не посадят, и тогда он точно сделает то, что обещал… — по щекам хлынули слезы, я больше не могу выговорить ни слова.

— Что обещал? Чем он вас припугнул? — сердитым тоном спрашивает Денис.

Глотая слезы, я рассказываю ему весь наш разговор.

— Вот подонок! — злобно выплевывает Денис. — Нашел чем шантажировать.

— Вот-вот, Денис Алексеевич, — повернувшись к нам, мотает головой Роман. — Разве можно ставить на кон жизнь пожилого человека?!

— Так, ладно,— вздыхает Денис и расстегивает кожаную куртку. — Вы оставайтесь здесь, а ты, — обращается он к водителю, — пойдем со мной.

— Не надо, пожалуйста, — хватаю Дениса за руку. — Он напишет на вас заявление, и…