— Вы на мой вопрос не ответили.

— Хорошо… Да. О вашем благе. Ведь, останьтесь вы у него, быть бы вам уже в доме для умалишенных.

— Однако выдернули вы меня совсем не оттуда, а с галеона «Крачка». Лишив и брата и любимого мужчины. Как вещь. Разве не так?

— Зоя, я еще раз вам повторяю: мне нужна ваша помощь. Это — вопрос чести моей семьи и моей лично.

— Чести? — сдернуло меня со стула. — Какая она у вас избирательная. На отношение к «чужим», видно, не распространяется.

— Да что вы-то в этом понимаете? — ответно навис он со своего края. — Да вы понятия не имеете…

— О вашей чести? Это — да! Такое понять сложно. Только, хоть на рее своей меня повесьте, я вам помогать не стану! Ни в чем!

— Вы это хорошо обдумали? — сузил глаза капитан.

— С усердием, — отрезала я. — Я вообще с такими, как вы, никаких дел иметь не желаю. Мне хватило и бывшего опекуна. Он тоже это слово любил. Только «заботился» всегда о чести НАШЕЙ с братом семьи.

— Даже так? — глухо отозвался капитан. — Ну, тогда готовьтесь терпеть мое ненавистное присутствие целых пять месяцев.

— А у меня есть варианты? — а вот это я сейчас не поняла.

— Зоя… Они всегда есть. Только, сядьте и послушайте меня.

— Тогда, я, пожалуй, постою.

— Как скажете, — задвинул он свой стул…

Весь остаток дня я, все же, просидела. Правда, в своей каюте, подперев локтями подушку. Всё думала, взвешивала и оценивала. Сама себе напоминая составителя чудесного снадобья, избавляющего от всех хворей в раз. Только, такие рецепты, вряд ли в жизни существуют. И любой, даже самый «правильный», исцеляя одно, обязательно калечит другое. По крайней мере, Люса так всегда говорила, нюхая мамины аптечные порошки… Люса… Арс… Зача… Да что тут долго думать? Пять месяцев без них!..

Виторио Форче я нашла сама уже на закате и на капитанском мостике. Как раз перед входом в его любимую гостиную. И, обменявшись выразительным взглядом, под удивленный от боцмана и рулевого, тут же направилась следом.

— Я согласна, только на определенных условиях и при полной откровенности. Надеюсь, честь ваша это выдержит?

Капитан от такого начала первым осел в кресло. Потом подскочил и прочистил в кулак горло:

— Да-а. Я вас слушаю, — ну, надо же, какой покладистый.

— Мы с вами общаемся только по делу. Это подразумевает и…

— Хорошо. Еду вам будут приносить в каюту. Сейчас-то вы сядете?

А почему бы и нет?

— Теперь, ваша очередь, — сложив на боковине кресла руки, кивнула я.

— Ага… Мне нужно найти одну вещь.

— Вещь? Еще одну?

— Зоя, это — артефакт. С магическим прошлым. Извлеченный очень давно одним из моих предков из храма накейо.

— Накейо?.. А ваш предок…

— Из клана бенанданти, — внимательно посмотрел на меня мужчина.

О-о… Вот такую «откровенность» я ожидала меньше всего.

— Накейо и бенанданти… А я то тут причем?

— Мне на вас указала одна очень уважаемая… предсказательница. Она уверена: вы, Зоя — единственно способны мне в этом деле помочь. Потому что для «предтечной» магии такое — не по силам. Я в подобных ве… понятиях плохо разбираюсь, но, видимо, речь идет о двойной защите: остаточной от накейо, и сверху наложенной — от «Христовых оборотней». Этот артефакт надо обязательно найти и вернуть.

— Кому?

— Кому вернуть? — удивленно переспросил капитан. — В клан. В его пропаже обвинили моего отца. И он… Зоя…

— Что, «он»?

— Он покончил с собой. Повесился, оставив пятно позора на всей семье. У бенанданти, как во всем христианском мире, самоубийство считается грехом. И никак не смывает прежние. Пусть и несуществующие. Главное, так думают о нем другие.

— Весь клан?

— Ну да, — нехотя бросил он. — Весь клан Чидалии.

— Понятно… Это — понятно. Только, как Я вам могу помочь в этих поисках?

Мужчина, глядя прямо перед собой, пожал плечами:

— Не знаю, Зоя. Я думал: главное — вас найти. А остальное… Вы ведь, не маг?

— Нет. Я — баголи. На языке накейо это тоже значит — предсказательница. Только от моих предсказаний пользы никакой. Я и сама толком в них не разбираюсь. Всё какие-то странные картинки-символы. Еще с детства. Я и рисовать стала именно из-за них — избавлялась от наваждений. Иначе, они меня мучили. Будто распирали изнутри. И единственное, пришедшее мне понятным…

— Что? — вскинул голову мужчина.

— Ваша бригантина во время шторма, — хмуро отозвалась я под его удивленным взглядом.