— Ты можешь подумать, если сомневаешься, — добавил Калеб, — Не хотелось бы, чтобы это выглядело как будто мы давим на тебя, заставляя принять нужное нам решение. И я всегда поддержу тебя, даже если ты не согласишься.

— Но лучше будет если ты все же согласишься, — добавила оракул.

— Не дави на нее Варис. Она второй день в этом мире. Ее пытались убить. Дай ей придти в себя, — Калеб очень внимательно посмотрел на оракула, и между ними словно происходил безмолвный разговор.

— Я согласна.

Варис права. Здесь я никто. И меня никто не знает. А Аркадия — мой дом. Если портал будет открыт, я смогу попадать в Аркадию и обратно когда захочу, а если Варис и Калеб замолвят за меня словечко перед Тэроном, то мне объявят амнистию. В конце концов он хотел на мне жениться! Если придут оборотни, жизнь в Аркадии вернется. Люди перестанут боятся, и эти правила и охота на магов-преступников прекратится. Нельзя уничтожать людей, не дав им даже шанс на изменение.

— Что ж, поздравляю тебя, ты приняла правильное решение. Я приготовила для тебя комнату. Калеб, ты останавливаешься в той же что и прежде, а комната Софи — прямо напротив твоей. Проводи ее. Примите душ с дороги, а я отправлюсь отдыхать. Если захотите есть — пицца в холодильнике. Завтра подъем ранним утром, будем начинать обучать Софи, — и с этими словами Варна удалилась. Две маленькие собачки, виляя хвостиками последовали за хозяйкой.

— Пицца?

— О, это невероятно вкусное блюдо. Попробуешь?

Тем же вечером мы с Калебом сидели на крыльце, ели пиццу и болтали обо всем на свете.

— Каким ты представляла себе мир людей? — задал вопрос Калеб.

— В основном из рассказов других людей. Ты хочешь вернуться в Аркадию? В свой дом?

— Хотелось бы попасть туда, где я провел первые годы своей жизни. Но я почти не помню наш дом. Мы уходили в спешке, почти ничего не забрав.

После слов Калеба, я нащупала в кармане краешек фотографии, принесенной из Аркадии. — Когда я вернулся за тобой, дом признал защиту родителей и впустил меня, но я даже ничего не успел рассмотреть, смутно вспоминал расположение комнат, — продолжил парень.

— Вот, держи, — я достала из кармана фотографию и протянула Калебу, — Ее я взяла в твоем доме, на ней ты и, видимо, твои родители. Хоть что-то.

Парень взял протянутую вещь и начал разглядывать. Спустя секунду лицо его прояснилось, он улыбнулся, а на щеках появились ямочки.

— Спасибо, я отдам эту фотографию маме, она очень скучает по дому, — признался парень.

— Скажи, как ты прошла защиту? Ведь в доме еще была активна магия.

— Я вижу магические ловушки, — неохотно ответила я.

— Серьезно? — парень поднял вверх темную бровь, понимая, это очень редкая способность, — Твои бабочки меня впечатлили.

Калеб запустил руку в темные волосы. И начал задумчиво рассматривать фотографию. Я же тем временем рассматривала профиль оборотня. Темные, шоколадного цвета, волосы на уровне подбородка, черные брови, серые глаза. Острые скулы, нос и подбородок. У парня были плавные, но быстрые движения — отличительная черта оборотней. Парень повернул взгляд вбок, и я попалась за наблюдением. Какой стыд! Но оборотень не посмеялся, как я ожидала от него, а лишь начал тихонько говорить.

— Когда я еще жил в Аркадии с родителями, то немного завидовал магам. Ваши фокусы всегда выглядели эффектно. Оборотни были просто неотесанными деревенщинами по сравнению с вами. Как-то раз на празднике один из детей показывал ледяные фигуры, которые он создавал на ходу. Все взрослые так им восхищались. А я завидовал и думал: все, что я могу — это грубая физическая сила до и после превращения.

— А как ты думаешь сейчас?

— Не так-то просто быть магом, оказавшимся среди людей. Оборотням было проще. Ладно, Софи, тебе пора спать, помнишь как пользоваться микроволновкой, если вдруг проголодаешься?

— Конечно помню, спасибо за заботу.

А про себя я подумала, что лучше уж умереть от голода, чем подойти к этому адскому изобретению. Шумит, пищит, так и не ясно, как работает. Я все еще не верила, что здесь обходятся без магии.

— Эм, Калеб?

— Да, Софи?

— А что изображено на картине на кухне у Варис?

— Это известная во всем мире башня.

— Какая-то кривая башня.

— Да, так и задумано, но она не существует в мире, а живет лишь в красивой легенде. Хотя здесь полно таких падающих башен.

— И они легендарны, потому что построены неправильно?

— На этот счет есть история. У одного человека было много сыновей и они решили разойтись по миру, но прежде всего, они хотели построить башню до небес, да такую, чтобы все видели и завидовали. По легенде Божество, в которое верят люди, живущие здесь, решило их наказать за гордость. И смешал их языки, чтобы один не понимал другого. Они не смогли построить ровную башню, так как говорили на разных языках. А башня, точнее легенда о ней, стала символом борьбы с гордостью и другими пороками общества.