Он шумно вздохнул – то ли серьезно, то ли придуриваясь.

– Не думаю, что меня хотели убить... это ведь старая клятва? Лет пять? Или ты не можешь этого видеть?

– Да, не новая, – хмыкнул Фрино. – Но здесь плохо видно. Потоки магии слишком быстрые. Если тебе так интересно – отойдем отсюда подальше, тогда я скажу точно. Только не надейся, что я назову день, месяц и год… даже не уверен, что смогу ее снять. Может, только подточить немного, разболтать...

– Не стоит... У меня есть определенные догадки... и клятва уже ничем мне не помешает. Но если убрать этот туман в моих воспоминаниях... ты сможешь?

– Думаю да. Но только не здесь.

Подниматься с мягких шкур не хотелось, но азарт – а сможет действительно или нет – поборол лень. Впрочем, стоило подняться на ноги, как Фрино в голову пришла неожиданно хорошая идея..

– Стой здесь, – усмехнулся он Эйнару. – Уйдешь с острова – хрен тебе, а не воспоминания. Идет?

И, не слушая, что там Телламон скажет в ответ, он покинул свое творение. Отошел – специально неторопливо, он же все же аристократ, не стоило бегать при этом Эйнаре – подальше от острова, впитал магию и вытянул нити во всю длину. Они опутали остров и начали поднимать его вверх. И, когда он поднялся на достаточную высоту, Фрино потащил его на себя, заставив плавно двигаться по воздуху.

Чистый воды выпендреж… но почему бы и нет?

И вот, когда облако уже оказалось достаточно далеко от края, Фрино выстроил к нему винтовую лестницу. Отошел, оглядел свою работу, хмыкнул… и дополнил картину стекающими вниз ручьями. Их шелест нарушил тишину Междумирья, сделав это место чуть более живым.

Взобравшись по лестнице, он застал Эйнара стоящим у перил и рассматривающим свои ногти с нарочито скучающим видом.

– И что это было? – после некоторой паузы соизволило поинтересоваться это чудовище.

Фрино обиделся. Вот ведь… гаденыш. Эта невозмутимость одновременно и раздражала, и восхищала, и увлекала. Захотелось поискать – а где предел? Где граница, после которой он испугается, разозлиться, скривится? Но здесь – бесполезно. Зато в академии он оторвется по полной программе. Этот Телламон еще пожалеет, что с ним связался. И не раз.

В любом случае, сейчас он хотел вредничать и, взмахом руки, облачил Эйнара в модный на Орне меховой плащ. В белый, с рыжим, почти красным мехом на капюшоне и рукавах. Что может быть приятнее, чем нарядить человека в то, что ему со стороны не нравится? Впрочем, Эйнару не пошло...

– И не благодари, – оскалился младший Сентро на удивленный взгляд. – Ложись или садись, на весу мне будет неудобно работать.

– Твои желания вызывают у меня странную тревогу, – Эйнар с легкой брезгливостью на лице сбросил плащ и устроил из него себе подушку для сиденья. – О, я все же поблагодарю! Так удобно.

– Доиграешься ты, – неверяще покачал головой Фрино, подтаскивая к нему поближе шкуры и усаживаясь на пол, скрестив ноги. – Ты совсем ненормальный – бесить человека, которого решил пустить в свою голову?

Эйнар, как по заказу, сел удачно, прислонился спиной к перилам беседки. Фрино это устраивало, а вот самому опоры не хватало. Впрочем, здесь, в Междумирье, его силы работали гораздо лучше, чем дома – магии-то было несравнимо больше. Потому он даже не сомневался, что получится. Только вот физический контакт ему был нужен. Потому он уже во второй раз за ночь положил Эйнару руки на плечи и, уронив голову на грудь, закрыл глаза.

– А разве ты бесишься? – хмыкнул Эйнар. – Я думал тоже... играешься. Но надеюсь, когда ты говоришь, что заберешься ко мне в голову, это не значит что ты прочтешь все мои мысли? Я ведь тогда больше не смогу преподносить тебе сюрпризы и нам станет ужасающе скучно.

– Ну, что-то я увижу… я это не контролирую… – буркнул Фрино. – А теперь заткнись и не мешайся. И пытайся думать о том моменте, когда ты мог дать эту идиотскую клятву. Не обещаю, что это будет приятно…

Сердце закололо. Клубок начал разматываться и нити скользнули в уши, в виски, в рот и нос Эйнара. Фрино искал мозг… но не нашел. Это было так дико, так непривычно. Были только его нити, магия и оболочка Эйнара – пустая яичная скорлупа, в которой плескалась душа. Потому он пошел другим путем – вплелся в ауру. Свое иллюзорное тело Фрино оставил – оно его больше не интересовало. Он целиком сосредоточился на чужих ощущениях.

И первое, что он ощутил – все же боится.

Боится, но и ловит от этого какое-то странное удовольствие. Его распирал азарт. Это вызвало у Фрино некоторое уважение – это же надо так держать лицо с такими-то эмоциями! Но он влез в его голову не за этим. Нити ввинтились в узелок клятвы и начали его растягивать, растягивать, растягивать. И, когда нити разошлись настолько, насколько могли, Фрино взметнул воспоминания, заставил подняться со дна всю грязь, рассудив, что далеко не в лучший момент своей жизни дал Эйнар это обещание.