– Слушай, Канрок, – нахмурился Фрино. – Меня не волнует что ты там чувствуешь и думаешь. Давай сюда то, что ты хотел мне отдать, и избавь меня от своего общества уже.

– Как жаль, как жаль… – прикрыл глаза Ленс, но тут же оживившись сцапал со стола две коробочки и протянул одну из них Фрино. – Держи. Она для твоего друга с Нортейла.

– Опять ты следил за мной, – разозлился младший Сентро. – Сколько раз я просил тебя перестать?! Если мне что-то понадобится от тебя – я сам с тобой свяжусь.

– В том то и дело, что не понадоблюсь, – хмыкнул Канрок.

Фрино фыркнул. Да, его приятель был абсолютно прав… но его действий это не оправдывало. Если бы не отец – он развернулся и ушел. Но подарок пришлось принять.

– И с чего бы тебе вдруг дарить что-то Эйнару? – спросил Фрино.

– Ты ведь хотел для него что-нибудь редкое, для артефакторики? Вот, я снял с твоих плеч и проблемы с выбором, и проблемы с поиском, и проблемы с оплатой. Лучшее, что может дать Орна артефактору – вот здесь, в этой зеленой картонке. Я молодец, правда ведь?

Заинтересовавшись, Фрино открыл коробочку и увидел маленький, размером с ноготь на мизинце, камешек в форме капли – прозрачный как вода. На первый взгляд в нем не было ничего интересного, но Фрино присвистнул.

– Слеза Орнима, – удивился он. – Ну что ж, Ленс, поздравляю, ты заслужил мое восхищение. Где ты только взял ее?

У слезы, у этого невзрачного на вид камешка, было множество применений. Но самое главное – он делал все чистым. Положи его в вино с ядом – и яд уйдет, останется лишь вино. Подари другу – и ваши отношения станут чистыми, без лжи и недоверия. При должном умении слезу можно было даже переделать в артефакт невидимости или сильного отвода глаз.

– Все ради тебя, – улыбнулся Ленс, а потом, подумав, протянул вторую коробочку. – Не возьмешь ведь…

Подумав, Фрино потянулся нитями к коробочке и обшарил ее на предмет магии. Ничего. Немного подумав, он протянул руку и подарок принял. Ленс на это радостно зарделся и вновь откинулся в кресле, прижимая к себе своего раба за пояс.

В коробочке оказались конфетки в серых обертках. Фрино нахмурился.

Брать их было чревато – на Орне эти “безобидные” угощения давно стали именем нарицательным. Канроки подсаживали при помощи сладостей на наркотики каждого, кого брали к себе на работу, все у них сидели на дозе. По фантику можно было догадаться, что тебе преподнесли. Красную давали тем, что ничего о конфетках не знал, или знал, но хотел – она вызывала мгновенное привыкание. Синюю дарили друзьям и высшим по статусу – она приносила немыслимое наслаждение и привыкания не вызывала, улетучиваясь из головы словно приятный сон. А вот серые…

– Зачем мне столько глушащих эмоции конфет? – спросил Фрино настороженно.

– Мне сон недавно приснился… скажем так – весьма неприятный, – закусил губу Ленс. – Ты же знаешь, они имеют дурную привычку сбываться…

– Ты помнишь, что там было?

– Нет. Но я точно помню что видел там тебя очень грустным и с этими замечательными конфетами. Так что бери, душа моя. Ни единого приворотного зелья в эту прелесть не влил, поклясться могу магической клятвой если хочешь. Но варил сам. С любовь.

Фрино пожевал губу. Сначала Орним, теперь вот Канрок. Но предсказания – это хорошо. Предсказания ему сейчас не помешают. Потому он кивнул Ленсу и забрал коробочку с конфетами. Забрал и ушел, чтобы, как и хотел, напиться в усмерть и объесться каштанов, которые он так любил.

Проснувшись среди ночи Эйнар сразу же осознал, что в спальне он не один. Совершенно голую девицу под боком, даже такую коротышку, как златовласая Мэри из Воронов, сложно было не заметить. Она лежала повернувшись лицом к Эйнару, подложив под щеку ладошку, словно ребенок. В полумраке было видно, как мерно вздымается ее неприкрытая одеялом небольшая грудь, как легкая улыбка мимолетом касается кукольных губ – сладкий сон. Эйнар этому ни на секунду не поверил, но опасности не чуял… как и возбуждения от столь близкого присутствия красивой женщины. Картина, как эта женщина строит из себя несчастное похищенное дитя, такая правдоподобная, убивала весь его мужской интерес к ней.

Эйнар просто отвернулся. За прошедшие дни его тесного сотрудничества с Воронами он успел неплохо изучить Мэри – ее любовь к провокациям, ничего не значащим заигрываниям, эпатажу и глупым шуточкам. Мэри действительно была актрисой, выступала в театрах южных островов Гренара – любимое увлечение и прикрытие для своей преступной деятельности. Как одна из Воронов Мэри работала с информацией – соблазняла нужных людей, незаметно проникала в нужные дома, перевоплощалась в другого человека, чтобы узнать нечто полезное или пробраться куда-либо. Если надо, то Мэри могла и убить, и украсть, и подставить – все с той же чудной улыбочкой и нежнейшим обращением «миленький». Эйнар не был уверен насчет ее положения в организации, но она, явно, была очень близка к верхушке. Серый Ворон закономерно предоставил ее Эйнару в помощь - ее, мага-телепортера Джо, еще троих мужчин и своего сыночка Рикки.

Вороны пока отлично справлялись с поставленными задачами – и с подставлением рода Ранетрелов, и с чисткой доброй части теневого рынка - хоть и нервировали Эйнара изрядно. Например своим игнорированием правил приличия, телепортацией прямо в его замок – оказывается, такому сильному в своей области магу, как Джо, нипочем была нехитрая магическая защита от вторжения, созданная еще добрую сотню лет назад.

Эйнар не сомневался, что по крайней мере до окончания контракта, ему ничего не грозит, и только нарочито оставался безразличным, когда внезапно заявлялись нежеланные гости – благо, им хватало ума не показываться при свидетелях. Он даже мог относительно спокойно заснуть в одной постели с непредсказуемой, обманчиво безобидной бандиткой – и в этом было своеобразное удовольствие.