— Благодарю, Карл.

Они прошли через великолепные залы, мимо маленького оркестра, игравшего Моцарта, мимо разодетых гостей замка и не менее шикарно выглядевших официантов, и вышли наконец на террасу.

Пока они шли через залы, Джина заметила, что со многими женщинами Рикардо обменивался многозначительными взглядами и кивал направо и налево. Очевидно, он был здесь завсегдатаем. О том, что его связывало со всеми этими шикарными красавицами, Джине думать не хотелось.

На террасе было всего несколько столиков, четыре или пять были уже заняты, но их ожидал совсем отдельно стоящий стол у самого парапета террасы.

На белоснежной скатерти искрились хрустальные фужеры, сверкало серебро приборов, а тончайший фарфор тарелок наводил на мысли о лепестках белых роз и лилий. В центре стола стояла изящная ваза с цветами. Барон фон Фишбах пожелал им приятного вечера и степенно удалился.

Джина с удивлением заметила, что на открытой всем ветрам террасе достаточно тепло, и Рикардо пояснил, что несколько лет назад здесь установили специальную систему обогрева, иначе посетители этого бесподобного заведения рисковали подцепить воспаление легких, любуясь красотами Альп. Джина заметила в ответ:

— Что ж, должна заметить, риск того стоит. Вид отсюда великолепен.

— Погоди, когда зажгутся все огни в городе и совсем стемнеет, тогда вид станет поистине волшебным.

Еда была отменной, вино — легким и искристым. Рикардо пил мало, но следил, чтобы бокал Джины не пустел.

Очарованная замком, волшебной панорамой ночного города и своим спутником, Джина не обращала ни малейшего внимания на то, сколько она уже выпила, да и золотистый рислинг лишь приятно кружил голову.

За десертом Рикардо неожиданно взял Джину за руку и заметил как бы между прочим:

— Ты сняла кольцо?

— Да.

— Почему?

— Не знаю. Правда, не знаю. Мне показалось, что для этого настало время. Понимаешь… только сегодня я поняла, что вдовой была в три раза больше времени, чем замужней женщиной.

— Значит, вы были женаты…

— Около года.

Не то вино, не то пьянящий воздух Альп развязали Джине язык, но она спокойно, словно исповедуясь, начала рассказывать Рикардо историю своей жизни, не слишком долгой и не слишком счастливой.

— Мы со Стивеном сыграли очень традиционную свадьбу, даже старомодную. Как только мне исполнился двадцать один год.

— Но до этого вы уже жили вместе?

— В каком-то смысле мы жили вместе всю жизнь. О нет, не в том смысле, как ты думаешь.

Увидев, как изумленно Рикардо поднял бровь, она улыбнулась.

— Родители Стивена были и моими родителями. Приемными. Они много лет дружили с моей бабушкой, а после ее смерти забрали меня к себе.

— Сколько же тебе было?

— Почти пять лет.

— А твоему будущему мужу?

— Он старше меня на несколько месяцев.

— Они официально удочерили тебя?

— Нет, хотя я думаю, хотели этого. Им всегда хотелось иметь еще детей, но Стивен у них родился довольно поздно и стал единственным ребенком.

— А дед у тебя был?

— Он умер на год раньше бабушки, хотя был совсем не стар. У деда было больное сердце.

— Джина, но твои настоящие родители…

— Я никогда их не знала. В один прекрасный день я выяснила, что у моих сверстников есть мамы и папы, и спросила бабушку, почему у меня их нет. Она посадила меня на колени и стала объяснять, что мама и папа очень далеко… В общем, я подумала, что "далеко" — это на небесах, и долгие годы так и считала, а меня никто и не разубеждал…

Когда мне исполнилось шестнадцать, приемные родители решили, что я достаточно взрослая, чтобы знать правду. Оказывается, моя настоящая мама была у бабушки единственным ребенком. Она была довольно взбалмошной девчонкой, дикой и неуправляемой, а забеременела мной в пятнадцать лет. Она хотела сделать аборт, но бабушка пришла в ужас и не позволила ей этого. Моей матери пришлось выносить и родить меня, после чего она возненавидела собственного ребенка, считая, что я испортила ей жизнь. Короче, она меня бросила, когда мне было всего несколько недель отроду, и сбежала из дома. С тех пор меня растили бабушка и дедушка.

— Бабушка была, наверное, еще не старой?

— Немногим старше пятидесяти. Она умерла из-за глупой случайности, во время пустяковой операции.

Рикардо долго молчал, а затем тихо спросил:

— Значит, вы с будущим мужем росли, как брат с сестрой?

Джина почему-то слегка смутилась.

— Мы со Стивеном всегда были очень близки. Никогда не ссорились, даже когда были совсем малышами. Мы никогда не разлучались, всегда были вместе… Даже в одну школу ходили. Знаешь, я как-то не представляла жизни без Стивена, а он — без меня. Уже после свадьбы он говорил, что влюбился в меня как раз в пять лет, когда я была смешной малышкой с хвостиками и огромными глазищами.