– Ты только не подумай, что ты нам надоел, – объяснял Виктор. – Наоборот, мы прямо ждем воскресенья, без тебя мы бы здесь от скуки рехнулись. Но, на мой взгляд, это ненормально, что такой серьезный, толковый мужик, как ты, живет словно одинокий волк. Криста, не правда ли, Айн словно создан для того, чтобы заботиться о семье?

И Криста, которая после бокала вина тоже раскрепостилась, поддерживала идею мужа, добавляя, что мир полон женщин, мечтающих о таком супруге, как я.

Обычно на их настойчивые советы я реагировал шутками, но однажды, сам не знаю почему, на меня нашел порыв откровенности, и я выложил, что меня смущает при мысли снова жениться.

– Видите ли, – начал я, – подходящую жену я, возможно, и нашел бы, я уже не мальчишка, как тогда, когда в первый раз женился, разума немного прибавилось, наверно, сумел бы подобрать такую, с кем можно жить под одной крышей. Но беда в том, что женятся не только на будущей супруге, но и на всей ее родне во главе с тещей. И вот этого я вторично не вынесу. Я вам не говорил, но мой первый брак полетел к черту именно из-за тещи. Она не давала нам покоя, заходила восемь дней в неделю, все учила, учила, учила, как делать то и как другое, вообще, как жить – и если я с ней, бывало, не соглашался, то оскорблялась и начинала настраивать дочь против меня. Однажды я обнаружил, что мне уже некуда приходить после тяжелого рабочего дня, дома невозможно расслабиться, меня вынуждают изо дня в день бороться за свои предпочтения, привычки, мировоззрение, наконец. И вот проделывать снова все это я не желаю. Я даже своих детей не вижу, потому что их воспитывает теща…

За столом стало тихо, Виктор, наверно, не нашел, что сказать, я знал, что он сам с трудом выносит свою тещу, которая, на его счастье, жила в другом конце Эстонии; ситуацию разрядила Криста, неожиданно выпалив:

– А ты женись на сироте!

Я рассмеялся и попробовал снова отшутиться («Как ты это себе представляешь, что я буду у каждой девушки, которая мне приглянется, спрашивать: „Простите, вы случайно не сирота?“».), но идея была брошена в благодатную почву, и, вернувшись домой, я без особого труда сочинил текст для газетного объявления в рубрику знакомств:

«Материально обеспеченный мужчина среднего возраста желает с целью женитьбы познакомиться с девушкой, оставшейся без поддержки родителей и семьи».

Ответов прибыло итого сто семьдесят восемь, и я вскоре понял, чем такой способ знакомства разумнее обычного, которое происходит на курорте, на дискотеке или в казино. Наше первое впечатление о человеке определяется его внешним обликом, а это мало что может сказать о его характере – сейчас же передо мной открылись, могу сказать без преувеличения, почти двести душ. Когда ты пишешь о себе, невозможно скрыть особенности личности, они так или иначе проявятся, хотя бы в выборе длинных либо коротких предложений, плавных или отрывистых, не говоря уже о лексиконе, который, как лакмусовая бумажка, показывает интеллектуальный уровень человека.

Я дошел с чтением примерно до половины, когда мое внимание привлекло одно письмо, из которого, как мне показалось, веяло безграничной печалью. Некая Ангелина писала, что в детстве осталась сиротой, ее отец, моряк дальнего плавания, утонул, мать же, не в силах вынести утрату, умерла через несколько лет. Сама Ангелина выросла в детдоме, она окончила школу, живет одна, снимает небольшую квартиру на окраине и работает воспитательницей в детском саду.

«Вряд ли вы мною заинтересуетесь, я самая обычная девушка, только, в отличие от многих, мне не нравятся шумные компании, я предпочитаю сидеть дома и читать. Я привыкла к одинокому образу жизни, у меня никогда не было настоящего друга или подруги, и если я решилась вам написать, то лишь потому, что подумала – а может, вы тоже не такой, как все».

Я немного опасался, что она окажется уродиной, но, увидев, успокоился – красавицей назвать ее было трудно, но очаровательной – вполне. Стеснительная, с пугливыми карими глазами и худая, ужасно худая или, вернее, хрупкая, она с первого взгляда вызывала симпатию, возможно, даже жалость. Мне не понадобилось много времени, чтобы прийти к выводу: именно такая жена – беззащитная, с мягким характером, мне и нужна; через два месяца мы поженились.

Ангелина поселилась в моем доме, хлопотала, устраивала все по своему вкусу. Мне это нравилось, я радовался, когда видел, что она привыкает к новой жизни. Последние годы я старался задерживаться на работе, теперь меня стало рано тянуть домой, где меня ждал накрытый стол и приятные часы с женой и радиостанцией классической музыки – Ангелине, как и мне, не нравился модный грохот, она предпочитала Вивальди и Чайковского. Было еще немало такого, что нас объединяло, я ведь тоже несколько лет назад потерял родителей и чувствовал себя немного сиротой, правда, мои отец и мать были уже пожилыми, но тем не менее после их смерти я обнаружил, что у меня не осталось ни одного близкого человека. Как раз подошел день рождения отца, я имел привычку ездить по этому поводу на кладбище, так я поступил и в этот раз, взяв с собой Ангелину. Когда мы очистили могилу от веток и положили на нее цветы, я спросил у Ангелины:

– А где могила твоих родителей? Надо бы и ее привести в порядок.

– Я же говорила, отец утонул, его тела так и не нашли.

– А мать? Где ее прах покоится?

Ангелина сделала вид, что не слышит мой вопрос, но я заметил, что она напряглась. Это показалось мне странным, на кладбище я продолжать разговор не хотел, но во время ужина вернулся к этой теме:

– Так где же похоронена твоя мать?

Ангелина снова не ответила, встала и начала убирать со стола, но на этот раз я не уступил:

– Прошу тебя, ответь, я хочу знать! Ты говорила, что она умерла, когда ты была маленькой, но это ведь не означает, что ты не знаешь, где ее могила?

Ангелина заплакала, я оставил ее в покое, но через полчаса, когда она при свете торшера читала «Красное и черное» – или, вернее, делала вид, что читает, – я подошел и сел рядом с ней на диване.

– Ангелина, – сказал я, нежно положив руку ей на плечо, – ты прости, что я настаиваю, но я не хочу, чтобы между нами возникла хоть малейшая дисгармония. Я рассказал тебе о себе все, не только хорошее, но и плохое, и жду от тебя того же самого. Признайся, что случилось с твоей матерью? Что ты скрываешь от меня?