По пути наскочили на правительственный гвардейский отряд. Пара сотен пеших человек — не сложное испытание для большой армии. Я был даже рад потренировать своих бойцов. Вперед послал новичков с дубинами. Они попали под удар дубинок профессиональных усмирителей бунтов и стали отступать, хотя некоторые из моих новобранцев проявили незаурядное мужество. Мощный удар наших проверенных подразделений в тыл и во фланги противника без проблем ликвидировал гвардейский отряд.

В этом локальном сражении я не участвовал: берегся после ранения, хотя, вроде, оправился от травм. Рана на ноге затянулась и больше не беспокоила, а о порезе я даже не вспоминал.

В целом, был доволен. Армия пополняется, боевой дух на высоте. Победа в Новгороде еще больше вдохновила бойцов. Появилась уверенность в непобедимости, у некоторых солдат изменилась даже осанка. Бойцы стали казаться сами себе сильнее, выше ростом, шире в плечах.

Когда подошли к Старой Руссе, встали в лесу, выслали разведку. На штурм решили сразу не идти, прежде устроили военный совет.

— Ну вот! — с улыбкой начал я заседание командиров. — Снова у нас есть повод проявить свою смекалку. Перед нами — твердый орешек. Попробуем раскусить его без больших потерь. Кто возглавляет оборону города?

— Некий Владислав, — сказал Мирон.

— Такой же наивный и бесхитростный, как и остальные вояки у вас? — опять спросил я.

— Ничего конкретного сказать не могу, — ответил Мирон. — Ничем выдающимся он не отметился.

— Это хорошо, проблем у нас быть не должно, — сказал я.

— Все же решение атаковать Владислава выглядит рискованным, — усомнился Мирон. — Крепость неплохо укреплена, будут жертвы.

— Так мы не пойдем на пролом, не станем вышибать мощную дверь и не полезем скопом на стены, как это делали воины Шогу, — сказал я. — Брать крепость в осаду и торчать здесь тоже не будем. Нам Москву нужно успеть взять до холодов. Мы придумаем, как оставить Владислава в дураках.

— Владислав должен быть начеку после вестей из Новгорода, он может выслать разведку и обнаружить нас, — сказал Мирон.

— Алексей прав: следует как-то запутать и обмануть противника, — подал голос Александр Непомнящий.

— В городе немало мастеровых и бедноты, они могут переметнуться на нашу сторону в случае штурма, — сказал Хорошук. — Вопрос только в том, когда начнем штурм крепости?

Я ответил так:

— Погоди, не торопись, нужно придумать что-то оригинальное, давайте сначала выслушаем разведку, может, Владислав не в курсе наших планов и перемещений. — В любом случае, нужно постараться, чтобы нападение стало внезапным. И лучше ворваться в город через открытые ворота.

— Только кто же нам их откроет, они ведь в курсе того, как мы проникали в крепости других городов, — напомнил Мирон.

— После всех поражений войск ушастых Владислав должен дрожать за свою шкуру, может, предложим ему сдаться? — спросил Хорошук.

— К нему еще нужно попасть, — ответил Мирон. — И поднять бедноту на восстание можно, только вот как мы преодолеем стену?

— Я изготовил особые присоски, смазанные клейкой жидкостью, они позволят забраться даже по отвесной стене, — сказал Чарли.

— Это дело! — обрадовался я. — Нужны, по крайней мере, несколько десятков таких присосок.

— Могу сделать, — обнадежил Чарли.

— С ними мы сможем бесшумно преодолеть стену и попробовать открыть ворота крепости, — сказал я. — Кто из командиров и наиболее толковых бойцов пойдет со мной?

Хорошук тряхнул головой:

— Я пойду и еще двух бойцов возьмем из моей дивизии. Они прошли тренировки, ты, Алексей, учил их биться.

— Возьмите меня, я наконец-то полностью оправился от ранения, полученного в боях за Питер, — сказал вновь присутствующий на совете Гром.

— Да, Гром проверенный, очень ценный боец, особенно в таких ситуациях, — согласился я.

— Не стоит нашему вождю рисковать, лезть на стену, — сказал Мирон. — Он ведь то же после ранения.

— Так боги одобряют мои вылазки, — отшутился я. — Без меня лазутчики могут не справиться.

— Впятером пойдем или еще кого-нибудь возьмем? — осведомился Хорошук.

— Хватит нас четверых! — решительно сказал я. — Возьми только одного своего человека. Чем больше людей, тем выше вероятность шума и провала.

— Все же я против участия Алексея, — настаивал Мирон.

Пришлось ответить ему так:

— А я — за! Я командир, мне решать! Со мной — успех. Сильно рисковать не буду. В случае непредвиденных обстоятельств, сразу возвращаемся. Других возражений нет?

Командиры не ответили.

— Тогда готовимся к ночному приключению! — произнес я и осекся: для меня война — приключение, для остальных — смертельная борьба за свободу.

Мирон посмотрел на меня с недоумением, но сказал только: