В спину вдруг ударило два громких хлопка. Я развернулся и увидел в руках одного из них обрез двуствольного ружья. Оказалось, огнестрельное оружие было не только у их вожака, благо его мощи не хватило, чтобы пробить моё крыло. Я мгновенно оказался за спиной стрелка и положив свою ладонь на его голову, хорошенько прожарил мозги щедрой порцией чистого электричества. В этот же момент, кто-то попытался схватить меня сзади, но его руки рассыпались пеплом, а тело, мощным пинком, было отправлено на несколько метров назад. Ещё одному из чистильщиков не повезло – ведь его безрукий друг угодил прямо в него, разбив ему лицо своим затылком.

Крики боли и ярости наполнили некогда спокойное место, моего уединения. Оставшиеся из банды, сжали свои оружья так, что кровь потекла по рукояткам и понеслись на меня. Удар битой справа – мой кулак разнёс её в щепки, сразу после этого, взорвав голову нападающего электрическим разрядом. Удар в прыжке, кастетом прямо в затылок – быстрый разворот, перехват руки, удар об землю с последующим вырыванием конечности. Сразу три атаки с разных сторон: нож направленный под лопатку, мачете разрезающий воздух по направлению к моему левому глазу и заострённая деревянная палка, устремившаяся в живот. Мне хватило лишь того, что я исчез с линии атаки и те двое, что были с ножом и палкой, просто проткнули друг друга, а третий, разрезав пустоту перед собой, лишился всех внутренних органов, что располагались выше ног и ниже головы – вырвавшись из спины, они отправились в полёт от моего заряженного молниями удара.

Запёкшиеся отмётки попадали на землю, обратив в настоящий ужас оставшихся выживших. Они побросали своё оружие и пустились в рассыпную, но я уже взмахнул крылом, обхватил рукоять своего меча и мощным ударом о землю, распространил во множество сторон от себя, игривые жёлтые веточки разрядов, каждая из которых мгновенно достигла убегающих жертв, оставив от них лишь обугленные фигурки людей.

Оставался лишь он – вопящий от ужаса, обливающийся соплями и слезами, главарь, что был сейчас больше похож на беззащитного ребёнка, ползущего по земле со спущенными штанами. Глазами полными ужаса и отчаяния, он смотрел то на меня, то на своих размазанных по холму друзей, жадно хватая ртом воздух и пытаясь что-то сказать.

Я медленно шёл за ним, пока он не упёрся спиной в дерево и окончательно не обмяк.

– Ну что, как тебе? Бумеранг вернулся, да? Портил людям жизнь, грабил и наверное убивал их? Вот тебе расплата, кусок дерьма, – я сжал пальцы в кулак, заключив в нём внушительный комок энергии, что с силой вырывался наружу, и занёс его над головой последнего чистильщика.

– Я искуплю вину… Я извинюсь… Я извинюсь перед всеми и отдам всё, что у меня есть, только не убивай! Прошу! – он буквально разрыдался, устроил настоящую истерику, колотя ногами и руками по влажной земле, стараясь вымолить прощение.

– Уверен, твои жертвы также умоляли тебя, но ты ведь не послушал их? Впрочем, я прощаю тебя! Я правда прощаю тебя! – я радостно произнёс эти слова, но заметив, как главарь изменился в лице, закончил свою речь противоположным тоном, – Но своё прощение, ты заслужишь смертью.

Не успев даже вскрикнуть, чистильщик лишился головы, которая красочно разлетелась по веткам дерева, от прямого удара.

Сегодня хороший день, ведь ещё даже не стемнело, а я уже вынес столько мусора и при этом, не перестал быть инкогнито.

Посидев ещё немного на значимом для меня холме, я устало вздохнул, ведь некогда по-своему красивое место, отныне было заляпано кровью и мясными ошмётками. «Со временем, земля приберёт их тела» – подумал я, вытаскивая пулю из ноги.

Я поднял взгляд в небо. Хоть тучи плотно заволокли небо, я понимал, что уже полдень. Нужно было идти домой – гулять днём опасно. Такие вот придурки ходят, которые могут меня раскрыть, да и вдруг голод внезапно нападёт…

Голова на всём обратном пути была тяжёлая и будто забитая пухом, при чём настолько, что черепная коробка не выдерживала и шла трещинами по всей своей окружности. Меня мучили внутренние разногласия. Я был несовершенным духом отмщения, поэтому после каждого убийства, я погружался в омут совести и рассуждений на тему – осталось ли во мне хоть что-то от человека? Я убивал тех, кому не место на нашей планете, но почему я так страдал после этого? Почему каждый раз корил себя за ту жестокость, с которой расправлялся с бандитами? Но они ведь сами виноваты, они сами заставляют меня быть тем, кого все считают злом. Да, это же очевидно! Нельзя очистить мир, не запачкав руки! Кто-то просто должен был стать таким зверем, который делал бы всю грязную работу, даже не рассчитывая на какую-либо благодарность со стороны людей. Я просто должен принять тот факт, что я всегда буду в тени и что меня всегда будут ненавидеть, хоть мои действия и сделают мир лучше.

Моя дорога подошла к концу, и я уже приложил магнитный кружок к замку подъездной двери, как моё тело сокрушило настолько мощным ударом, что я мгновенно отключился на несколько секунд, а когда пришёл в себя – оказался впечатанным в легковой автомобиль, метрах в пятидесяти от моего дома.

Сквозь чёрную кровь, которая заливалась в глаза, я с трудом смог различить тех, кто решил напасть на меня. Шесть чёрных фигур, вертя в руках длинные изогнутые кинжалы и большие булавы, быстро сокращали дистанцию, перемещаясь рывками, которые сопровождались тёмным дымом возникающим на месте их ускорения и замедления. Я сразу вспомнил, как Кейл проворачивал подобное, используя адскую боль.

В голове мгновенно возникло осознание – сейчас, времени на раздумья нет и без нечеловеческого облика, я не выживу. Призвав молнии, я перешёл режим духа и с ужасом обнаружил, что он меня не исцеляет! Видимо, я мог исцелиться только после смерти, когда и стал духом, а на постоянной основе – это не работает!

Не знаю что это было, но похоже, впервые за всё время после смерти, я снова ощутил настоящий страх, и этот страх заставил пластины с моего крыла расползлись по всему телу, скрепляя сломанные кости и разорванные ткани, превращаясь в некий экзоскелет. Я смог выбраться из металлического месива, но взмахнуть крылом, мне уже не дали. Самая тощая фигура из всех, первой настигла меня и вонзила оба клинка в моё крыло. Ещё миг и она провернула их, разрубая мою плоть. Кровь фонтаном брызнула из раны. Стиснув зубы, я собрал всю силу в ногах и рванул во дворы домов.