Мы переглянулись.

— А ты не боишься, что он нам всех клиентов распугает? — Осторожно начал Славка.

Девчонка отрезала:

— Не боюсь. Он умный и не злой.

* * *

Первой жертвой умного Соломона стал наш Воланчик. Его попросту не успели познакомить с новым обитателем двора. Нет, он не был покусан, только взят под арест четвероногим часовым.

Мы втроем сидели на кухни, отмечали перемирие вполне невинным чаем с бутербродами. Влад еще спал в комнате. И момент, когда ему приспичило на двор, все дружно пропустили. Там его и приняли в горячие объятия.

Через полчаса, когда мы вышли с Лисом на крыльцо Влад стоял у колодца по стойке смирно, трезвый, как стеклышко, и бледный с прозеленью. Пес сидел рядом и молча скалил зубы.

От такого зрелища Славка заржал и крикнул в дом:

— Вик, иди сюда, тут твой питомец вытрезвитель устроил!

— Что там у вас опять случилось?

Голос у девчонки был недовольный. Он выглянула из дверей, всплеснула руками:

— Ох ты, Господи! Соломон! Фу! Отстань от него, от хороший!

— Гав! — Пес явно был с ней не согласен.

— Может, все же на цепь? — Спросил я. — Он же нам кого-нибудь до инфаркта доведет.

— Себя на цепь сажай, — огрызнулась девчонка, сбежала вниз, взяла собаку за ошейник. — Он же не покусал! Он просто пьяных не любит. Настрадался, бедняга.

Не дожидаясь нашей реакции, она огладила кобеля между ушей, увлекла за собой, приговаривая:

— Пойдем, маленький, пойдем. Дядя хороший, он больше не будет пить, а будет, ты ему опять объяснишь, как это плохо.

— Мда-а-а, — задумчиво протянул Лис, — слышь, Серый, похоже нам объявили сухой закон.

Влад шумно выдохнул, покачнулся и всем телом облокотился о колодезный сруб. Было видно, что парню дурно. Я заволновался:

— Завалится еще во внутрь, убьется, не ровен час.

— Не убьется. Водичкой его надо, чтобы в чувства привести. — Посоветовал добрый Лис.

Я сбежал по ступенькам, подхватил Воланчика за локоть.

— Влад, куда тебе черти понесли? Что тебе не спалось?

— Т-туда! — Язык у него заплетался. То ли от алкоголя, то ли от испуга. Он махнул рукой в сторону гауптвахты. — Мне н-надо б-было…

Я понятливо кивнул.

— Сам дойдешь?

Влад помотал головой.

— Н-не знаю. Не уверен.

Я глянул на ржущего Лиса, показал ему кулак. Обнял страдальца за плечи.

— Пойдем, провожу.

Когда мы вернулись обратно, у крыльца нас ждало ведро колодезной воды. Славка сидел на ступенях и лениво курил. На нас он даже не смотрел, просто бросил:

— Пусть умоется, сразу полегчает.

— Давай! — Согласился Влад.

Я поднял ведро.

— Руки подставляй, полью.

— Лей прямо на голову.

Лис встал, запулил в траву еще один окурок.

— А потом идите в дом, там Вика для него каких-то травок обещала заварить. Говорит, помогают.

* * *

Ближе к вечеру приехала Анжела. Одна, без мужа. Вика тут же потребовала развести костер, принесла на стол чайник, варенье, испеченные по случаю оладьи. А потом просто выперла нас двора.

— Идите отсюда, — сказала она строго, — у нас сегодня чисто женский разговор.

— А как же, — я попытался воспротивиться. Хотел напомнить про бубен и прочую мишуру.

Вика была непреклонна.

— Идите учитель, сегодня без вас. Сами знаете, есть некоторые дела, в которые посвящать мужчин не стоит.

Сказано это было так убедительно, что я согласился.

Посиделки их закончились почти через два часа. Мы как раз смотрели телевизор, заедая скучные новости супом. Вика вошла в дом, остановилась на пороге комнаты, прислонила голову к косяку, спросила:

— Не обижаетесь?

Лис ответил за всех:

— Нет, ну что ты, как можно на тебя обижаться.

Она хмыкнула. Мы не задавали вопросов. Вика вдруг сказала сама:

— Ребеночка Анжела Аркадьевна хочет, а Бог все никак не дает. Пришлось помочь…

— Ты и это можешь? — Изумился я.

Она улыбнулась.

— Я многое могу, но по мелочам. Истинное мастерство мне недоступно, в отличии от тебя.

— Но почему? Впрочем, бабушка твоя тоже об этом говорила.

Пришла Славкина очередь изумляться: