— Что это было? — я, наконец, решаюсь заговорить и ставлю остывший кофе на стол.

— У Энжел ломка. И выглядит это отвратительно, — Роза кладет на столик свою сумку и начинает доставать оттуда косметику. — Вчера Луиза мне сказала, что Эрик спалил ее перед выступлением нюхающей порошок в туалете. И она была вместе с этим барменом.

И тут пазл в моей голове складывается в ясную картину. Как я могла раньше не догадаться? Кто еще меня ненавидит так сильно, как Энжел? Вот кто подсыпал мне наркотики в алкоголь.

Я, все еще пребывая в неподдельном шоке, собираюсь озвучить свою мысль подруге, но она, словно прочитав все мои мысли, опережает:

— Твою мать… Думаешь, это Энжел накачала тебя наркотиками?

— Есть еще варианты, кто это мог быть?

— А ты знаешь, я ведь вчера думала об этом, когда узнала об ее зависимости. Черт, так низко она еще не падала.

— Это уже слишком. Из-за нее могла случиться непоправимое, — в голове вспышками появляются дурные мысли об исходе того вечера.

— Ей уже знатно досталось, ты видела ее сегодня? Выглядела как настоящая оборванка, — Роза делает заметный акцент на последнем слове.

Всю ночь я думала об произошедшем. На какие ужасные и гнусные поступки способен человек, покоренный завистью. И из-за чего? Из-за того, что я заняла ее место на главной сцене? Из-за того, что я сама того не желая, привлекла внимание Тимура? Из-за того, что я вообще появилась в этом клубе? Меня могли изнасиловать, убить… Тогда я совсем не контролировала свои слова, действия и поступки. И Энжел совсем не отдавала себе отчет о возможных последствиях своего низкого поступка.

Сегодня я совсем не видела Тимура, его не было ни в кабинете, ни в VIPе. Он так и не позвонил после нашего свидания в ресторане. Удивляюсь самой себе, но я поймала себя на мысли, что ждала его звонка. Много что поменялась в моем отношении к нему, и кажется, я его уже не ненавижу.

Ближе к утру, когда моя очередная смена закончилась, я уже стояла на улице и ждала такси, как внезапно железная черная дверь служебного входа с грохотом открылась и ударилась об стену. Я дернулась и сразу же повернулась к источнику звука.

— Рома? Что случилось?

Мой друг, явно не ожидая меня здесь увидеть, оборачивается и устремляет свой яростный взгляд на меня. Его темные волосы взъерошены, грудь бешено вздымается, а на руках выступают пульсирующие вены.

— Ничего, — он собирается сесть в машину и уже открывает дверь своей тайоты. Я бегу за ним и вовремя отдергиваю его за плечо.

— Что произошло? Куда ты едешь? Разве сейчас не твоя смена?

— Нет. Меня уволили, — он отстраняется, и мои руки покидают его горячее тело.

— Кто? Почему?

— Твой мужик, с которым ты трахаешься.

Этой фразой он выбивает все несказанные слова из моей головы. Я прирастаю к земле и больше не пытаюсь его остановить. Рома бросает последний холодный взгляд на меня и с особым шумом садится в машину. Громкий визг шин и на меня летит облако пыли. Я морщусь и отхожу в сторону, параллельно вытирая глаза.

Почему все так сложно? Почему Рома сгорал от гнева? За что его уволили Тимур? Первое желание — ворваться в кабинет Тимура и потребовать объяснений. Но сейчас раннее утро, я очень устала, ноющая боль в мышцах дает о себе знать, и поэтому я откладываю разговор на потом. Позже, когда я лежала в теплой пастели и обдумывала случившуюся ситуацию, в моей голове постепенно созревал идеальный план, который я собиралась воплотить в жизнь уже завтра.

Пальцами тяну на себя нежную ткань черной повязки. Завязанный бант с легкостью распускается, и темная полоска падает с его глаз. Я не вижу лица Тимура и поэтому не могу увидеть его реакцию. Скольжу руками по его массивным плечам, обтянутым хлопковой тканью белой рубашки, протяжно спускаюсь к его груди. Кончиками пальцев чувствую, как напрягаются его мышцы.

— Что это значит? — его голос дергается, и он кладет одну руку поверх моей.

— Это все для тебя, — томно, нежно шепчу ему на ухо, обжигая дыханием кожу. — Сегодня эта ночь только наша.

Провожу языком по мочке его уха, немного прикусывая. Напрягается. Ему нравится. Медленно спускаюсь к шее, покрывая бронзовую кожу сладкими поцелуями. Тимур сидит на стуле, впереди него — сцена, покрытая большим количеством горящих ароматических свеч. Мне потребовалось три часа, чтобы украсить свечами главную сцену, лестницу и воображаемую дорожку, которая ведет прямо к нам.

— Ты поэтому попросила закрыть на пару часов клуб? — Тимур поворачивает вбок голову и чуть ее наклоняет, надеясь увидеть мое лицо.