– Всякое бывает… Я могу запросить для вас полицейское заключение, если желаете, Александер. Вынужден вас сейчас оставить, у меня дела в конторе. Вы пока располагайтесь, вот ключи, в гараже его машина, документы в бардачке. Завтра зайдите ко мне в офис, я тут рядом, уладим формальности. А прямо сейчас – вот, – Орсини достал из кармана запечатанный конверт.

– Андрэ просил передать вам лично в руки.

#

Письмо с того света

Корсика 2013 год

Я потянул на себя тяжелую входную дверь: открылся просторный, наполненный светом зал с чистым плиточным полом. Большие французские окна выходили в сад, напротив камина с уложенными горкой поленьями, стояло широкое кожаное кресло. Я сел в него, разглядывая белый конверт. Как-то все слишком быстро происходит, не успеваю осмыслить. Что мне за дело до письма незнакомого мужика, хоть бы и дяди. Тем более – двоюродного дяди. Это вообще кто?

Я почесал затылок, соображая кто должен быть чей сын и отец, чтобы получился дядя. Дядя никак не вытанцовывался. Папа был один сын в семье и я один. Или Орсини все-таки ошибся? Я посмотрел письмо на просвет: внутри бумага и все. Может ну его? Пока я его не открыл, то считай, ни за что и не в ответе. Этакий конверт Шрёдингера. А то мало ли, чего уважаемый покойник завещал, семейную вендетту, к примеру. Я живо представил себя в черной шляпе и с кинжалом в зубах верхом на соплеменной лошади. Хотя домик ничего такой, всяко не “картон массив”. Пальмы-бассейн опять же. И дайвинг тут стопудово не хуже.

Я старательно напомнил себе о бесплатном сыре и последствиях его несанкционированного потребления. Не помогло. Тогда я сказал себе, что в Тае хорошо, спокойно, а временами даже и сытно. Да… Но до чего же скучно и бессмысленно! Все пять лет, что я там провел, после того как… с тех пор, как… А, да чего я мнусь перед самим собой! Раньше я жил, а эти пять лет спал и каждый день мечтал проснуться. Я одним движением разорвал конверт.

«Мой дорогой мальчик, – писал дядя по-русски. – Позволь мне называть тебя так, хоть мы ни разу и не виделись. И раз ты читаешь это письмо, то уже и не увидимся. Мое самое большое сожаление в жизни – что я не нашел тебя раньше. Прости меня за это. Орсини знает, что ты мой наследник и оформит на тебя дом и мой невеликий счет в банке.

Всего, что я должен тебе передать, я не могу доверить даже Орсини, хотя и знаю его много лет. Ты – последний в нашем роду и, наверняка, никогда не слышал о том, что у тебя есть родственники во Франции. Тому есть причины и ты о них узнаешь.

Я помню, что мой дед (а тебе он, значит, двоюродный прадед) рассказывал о семейной истории с пропажей документов, из-за чего наши фамилии и отличаются одной буквой. Пришлось отслеживать судьбу каждого поколения, начиная с твоего русского прадеда: пока по родственной цепочке добрались до тебя, прошло полтора года. Месяц назад ты нашелся в Таиланде и я собирался связаться с тобой, но прежде был обязан сделать то, что откладывал много лет. Всю жизнь я прослужил в Иностранном легионе, там, ты наверняка знаешь, жесткие правила и я не располагал собой. Но теперь служба окончена, я полностью свободен и рискну.

Повторюсь: если ты читаешь сейчас эти строки, значит, я ничего не успел найти. Но я верю, что успеешь и сможешь ты… Будь осторожен, последнее время я замечал, что за мной кто-то следит. Ничего конкретного, больше ощущений, чем фактов: почувствовал пристальный взгляд, уловил какое-то движение сзади, а когда повернулся, то там никого, или еще вот: несколько раз в один день увидел одного и того же человека на улице. Похоже на паранойю, да. Но у меня стопроцентное зрение и мне никогда ничего не кажется.

Однажды, вернувшись после двух дней отлучки, я заметил в доме следы обыска. Я старый одинокий педант и привык к идеальному армейскому порядку, а тут вижу – стул отодвинут от моего рабочего стола, ящики закрыты неплотно, книги в стеллаже переставлены не в том порядке. В тот же вечер я сел писать это письмо… Мой мальчик, я не могу полностью доверять бумаге. Но есть человек, который объяснит тебе все остальное и подскажет, что делать дальше.

Навести могилу деда, найди приходского старосту при церкви. Покажи ему это письмо.

Обнимаю тебя, будь счастлив и удачи тебе.

Андрей Галицын.»

Минут пять я бездумно сидел, уставившись на дядину подпись. Утонул, значит. А до этого заметил слежку и никому не сказал, получается? Навестить могилу деда… Нет ничего проще, хоронили же их где-то здесь поблизости? Я разыскал и набрал оставленный Орсини номер.

#

Человек в черном

Корсика 2013 год

На корсиканском кладбище, примыкавшем к городку вплотную, словно просто еще один, только очень тихий квартал, не было никаких могил. Здесь стройными рядами стояли склепы. Маленькие, современные, выглядели как бетонные коробки с четырьмя отверстиями, еще пустыми или уже запечатанными. Совсем старые склепы походили на дачные обомшелые домики, с затейливыми ажурными крышами, полноценной оградой с воротами, иногда даже двухэтажные и с балкончиками. В самой древней части кладбища, судя по выбитым в камне датам, семнадцатого века, виднелись настоящие семейные мавзолеи с витыми лестницами и цветными куполами, напомнившие мне московский храм Василия Блаженного.

Внезапно с высокой колокольни раздался оглушительный звон, отсчитывая полдень и странным образом добавляя еще больше покоя этому и без того тихому местечку. Я задрал голову, присмотрелся и хмыкнул. Древность древностью, а колокольня-то автоматизирована. Жалко. Какой-нибудь бородатый звонарь в серой хламиде выглядел бы куда органичнее.

На склепах и рядом с ними стояли мраморные дощечки с поминальными надписями, свечи в стеклянных фонарях, засохшие букеты пахли тленом. Ну да, тут же почва – сплошные скалы, яму не выкопаешь, поэтому и склепы… Я остановился около странной широкой колонны за кованой оградой. На табличке в основании колонны значилось “Здесь, во исполнение его воли, похоронен стоя Жозеф Сантини, член масонского братства и почетный гражданин”. Подивившись масонским причудам, я пошел дальше по узкой аллейке, в самом конце которой увидел, наконец, что искал.