К тому времени, как я переступаю порог, моя улыбка исчезает, и это связано не столько с леденящим холодом, сколько с человеком снаружи.

Мои поры наполняются страхом, который является знакомым чувством всякий раз, когда я нахожусь рядом с Кириллом.

— Я принесла немного чая — мой голос на удивление приветлив и спокоен.

Он поднимает голову от своего занятия, и я снова оказываюсь в ловушке его ледяных глаз, которые позорят зиму и весь ее снег. Его наказывающий взгляд изучает меня с головы до ног, и мне приходится приложить все силы, чтобы не съежиться.

— Что? — Говорю я менее уверенным тоном, чем раньше.

— Ты можешь двигаться с комфортом, не нагружая свою рану, да?

Я киваю.

Он оставляет топор и надевает пальто.

— Пойдем со мной.

— Куда?

— Куда-нибудь в уединенное место, где они не смогут нас услышать.

О.

Не зная, что делать с чашкой чая, я ставлю ее на разделочную доску и следую за ним. Шаги Кирилла съедают расстояние в мгновение ока, и мне приходится бежать трусцой, чтобы догнать его.

Мы заходим в небольшой лес, окружающий деревню, прежде чем он останавливается под гигантским деревом, прислоняется к нему и скрещивает руки и лодыжки.

Какое-то мгновение он остается таким, ничего не говоря, и я сопротивляюсь желанию спросить, но я поняла, что Кирилл не из тех, кого можно к чему-то подталкивать.

— Мы возвращаемся, — наконец объявляет он.

— Ты связался с остальными?

— Да, только с Виктором. Он на базе и приедет за нами сегодня вечером.

— Слава богу, с ним все в порядке. Как насчет Максима? Юрий? Остальные?

— Понятия не имею. Мне пришлось прервать разговор, потому что Николай нашел меня.

— О, хорошо.

Но что-то здесь не так. Раньше я не обращала на это особого внимания, но выражение лица Кирилла стало жестче с тех пор, как он вернулся с рынка с Николаем.

— Нам нужно уходить прямо сейчас, — продолжает он.

— Я думала, это было сегодня вечером?

— Встреча состоится сегодня вечером, но нам нужно немедленно покинуть дом этой пары. У меня было неприятное ощущение, что за мной наблюдают сегодня на рынке, и Виктор подтвердил, что наша позиция, возможно, была скомпрометирована.

— Хорошо, мы просто попрощаемся и уйдем.

Он качает головой.

— У нас нет на это времени. Если мы еще немного задержимся рядом с ними, то подвергнем их жизни опасности.

— Мы не можем просто уйти, ничего не сказав.

— Мы так и сделаем. Это приказ.

Мои мышцы напрягаются, но, как апатичный монстр, которым он и является, Кирилл просто поворачивается и делает несколько шагов, а затем начинает копаться в снегу.

Я наблюдаю издалека, и моя кровь кипит не только от такого поворота событий, но и от него. Как он мог представить себе, что уйдет, даже не попрощавшись с людьми, которые приютили нас и ничего не попросили взамен?

Вскоре после этого он забирает наше оружие и боевое снаряжение, которые упаковал в водонепроницаемый рюкзак. Он бросает мои рядом со мной, и я подбираю их.

— Одевайся.

Мои пальцы сжимают ткань, и я хочу ударить его по лицу, но не могу. Во-первых, Кирилл совершенно не ценит эмоциональные всплески, так что это может иметь неприятные последствия.

Во-вторых, он исчез за деревом.

Мои движения дерганые и безумные, когда я снимаю пальто и начинаю одеваться в удивительно сухую одежду. Кирилл всегда думает наперед, никогда не колеблется и не сворачивает со своего первоначального пути.

Обматывая бинтами грудь, я киплю от злости и в то же время чуть не замерзаю до смерти, а это не самое веселое сочетание. С каждым обертыванием я чувствую, что снова запираюсь внутри. Прошло всего несколько дней, но я легко привыкла быть женщиной и чувствовать себя таковой.

Возвращаясь к моему «мужскому» образу, я оставляю странный привкус во рту. Несмотря на то, что я так долго жила. Смогу ли я когда-нибудь снова стать женщиной?

— Ты закончила?

Холодок пробирает меня, когда в поле зрения появляется Кирилл. Исчезли очки и спокойный вид. Теперь он снова превратился в неумолимого капитана со стальными нервами.

— Почти — я опускаю голову, чтобы сосредоточиться на завязывании своих боевых ботинок.

Мое плечо напрягается под таким углом, и я морщусь.

Кирилл приподнимает меня за плечи, так что я стою.

— Я сделаю это.

— Нет никакой необходимости…

— Если ты разорвешь свои швы еще до того, как мы уйдем, мне будет в тягость. Оставайся на месте.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы удержаться от того, чтобы осыпать его проклятиями. Как будто он ставит перед собой задачу выглядеть мудаком. Хотя, вероятно, это происходит естественно.