Когда я добираюсь до входа, я убиваю человека в черном на месте. Однако меня беспокоит одна вещь. Я не могу найти другого. Учитывая бездействие Саши, она, вероятно, тоже не сможет.

Тем не менее, я продолжаю использовать стену в качестве укрытия и продвигаюсь к дому. В тот момент, когда я переступаю порог, я задерживаю дыхание. Я могу выдержать это в течение пяти минут, которых должно быть достаточно, чтобы найти Надю и Николая.

Мои движения резко останавливаются посреди зеленой гостиной, запотевшей от газа.

Два тела спят друг на друге на полу, под ними образуется лужа крови.

Я бросаюсь к ним и проверяю их пульс. Секунды идут, и окончательность ситуации бьет меня по голове, как ублюдка.

Даже в свои последние мгновения они держатся за руки и прислоняются друг к другу.

Глаза Нади закатились, показывая больше белого, чем радужная оболочка. Однако глаза ее мужа смотрят в никуда, полностью лишенные той жизни, свидетелем которой я был менее часа назад.

Я закрываю им глаза, не находя слов. Они верили в божественное существо и доброту, поэтому надеюсь, что это существо теперь заботится о них.

Позади меня раздается шорох, а затем следует затравленный шепот:

— Нет...

Я резко оборачиваюсь и вижу Сашу, стоящую на пороге в противогазе и держащую в руках другой, который она, вероятно, сняла с наших жертв.

Прямо за ее спиной появляется тень движения, и я, не колеблясь, поднимаю винтовку и стреляю ему между глаз.

Она не оглядывается назад, даже не думает о своей беспечности, которая только что чуть не убила ее.

Вместо этого она вбегает внутрь и падает на землю, посреди всей этой крови, не заботясь о том, что ее одежда пропитана ею.

— Надя...Николай…проснись... — Ее голос дрожит, как и руки, когда она хватает медсестру за запястье. — Нет, нет…

Я забираю у нее из рук свободную маску и повязываю ее себе на лицо, затем делаю глубокий вдох.

— Они мертвы. Нам нужно идти.

Ее голова резко поворачивается в мою сторону, и я могу поклясться, что она собирается направить на меня свою винтовку.

— Это все? Они мертвы, и нам нужно уходить? Что за…что ты за бесчувственное чудовище? Эти люди спасли нам жизни, когда они могли просто бросить нас, и теперь они мертвы из-за этого. Они мертвы, Кирилл!

— Если ты не будешь двигаться, ты тоже будешь мертва, и все их усилия будут напрасны. Вставай. Сейчас-же

— Нет — она качает головой, в ее голосе слышится такая хрупкость, какой я никогда раньше не слышал.

Это не столько слабость, сколько ярость против этой слабости, смешанная с намеком на саморазрушение.

— Они... они такие из-за нас. Эти люди, они здесь ради нас, а не ради них, и мы... мы...

Я хватаю ее за здоровую руку и притягиваю к себе так быстро и сильно, что она ошеломленно замолкает. Она прижимается к моей груди, и я встряхиваю ее для пущей убедительности.

— Послушай меня, и слушай внимательно, Саша. Если мы не уйдем прямо сейчас, то можем попасть в засаду. Неизвестно, сколько человек участвовало в этой миссии и есть ли у них подкрепление. Нам нужно покинуть этот город, пока из-за нас еще кого-нибудь не убили. Так что-либо ты следуешь за мной, либо я вырублю тебя и возьму с собой силой.

В стеклянной маске я вижу, как слезы застилают ее глаза, а раскаленный докрасна гнев вырывается на поверхность.

Но я не жду ее. Я не даю ей другого шанса и уж точно не предлагаю ей жалости.

Я отпускаю ее толчком и разворачиваюсь, чтобы уйти. Сначала я думаю, что она решила остаться, но, когда я оглядываюсь, она накрывает тела пожилой пары одеялом и складывает руки вместе, что кажется молитвой.

Как только я выхожу из дома, я снимаю маску и бросаю ее на землю. В этот момент Саша догоняет меня. Ее плечи опущены, а винтовка свободно болтается на груди, безжизненная, как будто она потеряла свое предназначение. Она роботизировано снимает маску, показывая бледное лицо, красные глаза и следы слез, бегущие по ее щекам.

Я начинаю протягивать к ней руку, но останавливаюсь на полпути. Я не только понятия не имею, как утешать людей, но даже если бы и знал, в данной ситуации это было бы бесполезно.

Саша — солдат, и ей нужно играть свою роль, прежде чем она втянет нас в еще большее дерьмо.

Наш приоритет — убраться отсюда к чертовой матери, пока мы снова не попали в засаду.

Не говоря ни слова, я разворачиваюсь и начинаю осторожное, но стратегическое отступление в лес. Саша следует позади, ее движения роботизированы, но сосредоточены. Она не колеблется и не спотыкается, но она также не обращает достаточного внимания на свое окружение.