— Но ты должна быть счастлива! — поспешил продолжить мужчина, чтобы поскорее обрисовать любимой её блестящие перспективы, пока она не набросилась на него с претензиями и обидой. Никита чувствовал её смятение и был уверен, что и в этот раз сможет убедить её смотреть на мир его глазами, признавая правоту и власть.

— Я выбрал тебя! Ты будешь моей женой и матерью моих детей! Ты ни в чем не будешь нуждаться! Я буду полностью тебя обеспечивать! Что тебе ещё надо? — помолчав пару мгновений, мужчина продолжил небрежным тоном.

— Конечно, с учетом того, что бремя содержания семьи будет на моих плечах, я полагаю справедливым иметь кое-какие привилегии… Ты должна это понимать… К тому же любовница — это ещё и статус. В тех кругах, где я вращаюсь, это неотъемлемый атрибут любого успешного мужчины…

Алена снова посмотрела на предателя своими огромными глазами. Может этот странный разговор ей только кажется? Может он не всерьез? Всё это дурацкая шутка?

— Не все изменяют… — проговорила она, вызывая в памяти образ своих любящих родителей, которые прожили в браке почти тридцать лет и до сих пор испытывали друг к другу теплые чувства. — Я знаю, что есть мужчины, способные хранить верность!

— Святая наивность, — усмехнулся Никита и поправил на запястье брендовые часы.

Эта небрежность в его голосе, в позе; тон, которым он говорил с ней, словно с малым неразумным ребенком, вдруг рассердили Алену. В её душе поднялась волна гнева. Казалось, ещё одна его реплика в защиту прав таких же, как он, кабелей, и она придушит его своими собственными руками. Она выдохнула, расправила плечи и, вздернув подбородок, окинула его уничижительным взглядом словно зловредное насекомое.

— Совсем недавно ты была уверена, что я тоже верный… как дворовой пес, которого посадили на цепь, — его губы снова расплылись в презрительной улыбке. — И если бы не мой прокол, так бы и думала. Мне жаль разбивать твои иллюзии, дорогая, но знаешь, так даже лучше. Я рад, что мы обо всем договорились до свадьбы.

— Какой свадьбы? — потрясенно спросила девушка. Никита опять смог удивить её. Какой-то день открытий! — Очнись! Неужели ты думаешь, что после всего, что я видела, после всего, что ты сказал мне, я выйду за тебя замуж? — Алена заставила себя рассмеяться. — Тогда ты ещё наивнее, чем я.

— Не дури, — зло бросил Никита. В его голосе сквозило раздражение вперемешку с неясной тревогой, и эти чувства были явно внове для него — человека, привыкшего, что его приказы и прихоти исполняются по щелчку пальцев.

— Между нами всё кончено, — твердо проговорила Алена и уже развернулась, чтобы уйти, как Баринов перехватил её руку.

— Ты не можешь решить это одна! — но заметив иронично приподнятую бровь девушки, почти выплюнул ей в лицо, — Ну и куда ты пойдешь? Кому ты нужна? Или ты забыла, что всё это время жила за мой счет? Все твои тряпки куплены на мои деньги! Мальдивы, норковые шубы, салоны и фитнес — это всё я! — почти прошипел он.

— Ну и сволочь же ты! — горько усмехнулась Алена, стараясь не поморщиться от боли в руке там, где его грубые пальцы безжалостно впились в нежную кожу. Она чувствовала себя оплеванной и раздавленной.

— А ты не забыл, что сам просил меня бросить работу? — начал она, ощущая как в душе с каждым новым словом зарождается ненависть и желание во что бы то ни стало доказать этому мерзавцу, что она и сама кое-чего стоит. — Забыл, как требовал, чтобы я была дома, уделяла тебе всё своё время, всегда была готова сопровождать твою задницу на приемы и вечеринки? Устраивала иностранному руководству, перед которым ты старался выслужиться, экскурсии по городу? Как кстати пришлось моё знание трех иностранных языков и аристократические манеры, как ты их называл? Забыл, как я нянчилась с твоей истеричной матерью, как решала юридические вопросы твоей сестры, потому что у тебя на них не было времени, да и они тебя утомляют, — последнюю фразу Алена проговорила, подражая интонации Никиты, с которой он обычно отзывался о своей докучливой родне.

Затем девушка перевела дыхание, от чего её пышная грудь тяжело приподнялась под тканью платья, и уже спокойнее, с достоинством добавила:

— Я никогда не просила ни Мальдивы, ни норковую шубу, ни фитнес-центры, я просила только о верности… Вот и всё.

Под её пронзительным потемневшим взглядом Никита разжал пальцы и чуть отступил назад, и Алена, тряхнув волосами, вышла из комнаты, старясь держать спину прямо и не разрыдаться от обиды и разочарования.

Но на этой стычке всё не закончилось. Никита продолжал осаждать девушку, звонил, подстерегал у дома, говорил, что готов дать ей время остыть и всё обдумать, что пока место его девушки вакантно, но такие мужчины как он на дороге не валяются, и ей следует поторопиться… Даже родные Алены встали на его сторону, что было уж совсем неприятно.

— Леночка, — говорила мама ласковым голосом, — молодо — зелено. Не руби с плеча, Никита не плохой парень. Стерпится — слюбится.