— А ты ей?

— Да твою ж… Может, хватит вопросов? То от тебя звука не дождешься, то заткнуть невозможно!

Я подумал и разрешил:

— Если хочешь, можешь заклеить мне рот скотчем.

— А джин не прокатит? — озадаченно переспросил Полли, потом вгляделся в моё лицо и мотнул головой: — Или ты о… Нет, только не продолжай. Не надо. На сегодня уже перебор. Как-нибудь в другой раз расскажешь.

— Хорошо.

С минуту или две мы сидели молча: Портер — дуясь, я — прикидывая, достаточно полученных данных для окончательного вывода или нет. Решил, что пока не очень.

— Так ты ей нравишься?

Он явно вспылил бы, если бы не место, обстоятельства и девушка, поглядывающая в нашу сторону от барной стойки. А так только прошипел:

— Да откуда я знаю?!

— А спросить? Пробовал?

Полли хлопнулся лбом на стол. Наверное, потому что лежа лучше думается. Но в данном случае думать вроде особо не о чем, ведь так?

— Всегда нужно спрашивать, если не уверен.

Он ещё немного полежал, потом выпрямился и откинулся на спину стула. Огорченный. Почти расстроенный.

— У тебя реально крышу унесло… О таком не спрашивают.

Не вижу ни одной причины. Со своего места, по крайней мере.

— Почему?

— Это же женщины! — многозначительно протянул Портер и добавил, очевидно, думая, что поясняет: — С ними надо догадываться.

Догадываться? Ещё скажи, разгадывать. Как загадки. Но такой процесс может длиться годами, которых… У меня уж точно в запасе нет. И терять особо нечего, если возьму огонь на себя.

— Давай, я спрошу?

— Я тебе сейчас так спрошу… Даже не вздумай!

— Тогда иди и спроси сам. Пожалуйста.

Нет, этого явно мало. Надо добавить что-то ещё. Что-то личное. Что-то из области чувств. Может, такое подойдет:

— Мне будет приятно.

— Ты…

Не знаю, подействовала ли на него моя просьба или что-то другое, но Портер все-таки взял себя за шкирку и поплелся к барной стойке.

Успел он задать нужный вопрос или нет, я не уловил, потому что примерно в том же временном отрезке наше невеликое общество пополнилось громким и нетерпеливым посетителем. Который, судя по хорошо сидящему костюму, вполне мог происходить из той самой стряпчей конторы, которая дальше по улице. Или из её посетителей.

То ли у него что-то прогорело, то ли наоборот, выгорело, но градусов мужик где-то уже успел набрать, а сюда, похоже, заглянул, чтобы догнаться. Хозяйка отрицательно покачала головой и, наверное, уговорила бы выпивоху уйти, но рядом некстати монументально воздвигся Полли. А любые, даже самые вежливые просьбы в исполнении этого шкафа на моей памяти неизменно приводили к…

— И что ты мне сделаешь, солдатик?

Ну да, именно к ответной агрессии. То есть, к отчаянным прыжкам и ужимкам в ответ.

— Хоть пальцем дотронешься, обещаю: вылетишь отовсюду, раз и навсегда!

Самое смешное, угроза вполне реальная и выполнимая. Рукоприкладство Управлением не одобряется. Нет, если между собой и на казенной территории, то бога ради. Только чтоб не до смерти. А вот за пределами службы — ни-ни. Это ж имидж и все такое. Тем более, на пиар тратить бюджетные средства гораздо приятнее и прибыльнее, чем на материально-техническое снабжение. Так что, если Портер, действительно, сейчас вляпается…

Зато меня — не жалко. Главное, подставиться и переключить внимание мужика, а что будет происходить дальше, не так уж и важно. Плохо, что во всем моем теле по-прежнему разлито мертвенное спокойствие, но придется справляться с тем, что есть.

Подойти со спины, чтобы уж наверняка, положить ладонь на нервно дергающееся плечо и поинтересоваться, у всей компании сразу:

— Какие-то проблемы?

Лица выпивохи я не видел, мог только ощущать, как он, вместо того, чтобы развернуться, почему-то застыл под моей рукой так, что даже вроде перестал дышать. А когда его легкие снова пришли в движение, вместо прежнего задора послышалось неуверенное:

— П-проблемы?

То, что запал угас, было уже вполне ясно, но я предпочел уточнить:

— Вас что-то беспокоит?

— Беспокоит? Меня? Н-нет… Что вы… Я совершенно…

Спокоен. Вижу. И больше нет никаких неудобств.

— Тогда всего доброго.

— Да-да… Всего… Конечно…

Уходил он медленно, покачиваясь, что в моем понимании было вполне объяснимо. В отличие от выражения лиц двух оставшихся участников представления.

Первой к реальности вернулась барменша, задумчиво вопросившая Полли: