Волнение это хорошо для подключения. Это просто. А вот как быть с тонкой настройкой?

Лучше, конечно, было бы встретиться лицом к лицу. Надежнее. Но если таковы пожелания заказчика, пусть они даже в некотором смысле идиотические…

— Траурное платье, мама? В самом деле?

Ой, а я все-таки соберу базу для настройки. Хотя бы и стараниями контессы.

— Ты собираешься отказать мне и в праве выбирать цвет одежды?

Вместе они смотрелись вполне гармонично, а главное, сразу становилось понятно, что при всей своей внутренней силе Аурелия Абруцци неспособна противостоять намерениям сына. Только намекать и символизировать.

— Мы обсудили все уже с десяток раз, мама. Я не изменю свое решение. Даже отец, будь он жив…

— Оставим мертвых в покое, Риккардо. Наследие отца никуда от тебя не денется. Но ты можешь…

— Ничего не случится, — он стиснул черных бархат её плеч своими ладонями, заглядывая глаза в глаза. — Это просто дуэль.

— Просто?

— Мы должны все выяснить друг с другом.

— Друзья не скрещивают шпаги.

— Мама!

— Все можно решить иначе.

— И напрячь высокие эшелоны ради сущей безделицы? Надо мной будут смеяться.

— Тебе милее, чтобы над тобой рыдали? Над твоим бездыханным…

Если бы мне не была немного понятна подоплека происходящего, все это можно было бы принять за сериальную сцену. Вот только у актеров в голосах никогда не проскальзывают такие нотки. Одновременно пафосные и искренние. И это ещё надо учесть, что контесса несколько сдерживается, памятуя о зрителе в моем лице.

— Самое большее, будет пара шрамов.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

О, дорогая моя, вовсе не спокойно. Я бы даже сказала, с определенной надеждой на подобный исход. Наверное, чтобы потом хвастаться. Кто их, этих мужиков разберет? Одни меряются силой, другие кошельком, третьи…

— Я уже не ребенок.

Ой, как же он заблуждается! При определенном стечении обстоятельств ребенком можно остаться до самых седин, ну а там детство вернется само, безо всяких просьб и вопреки любому сопротивлению.

Хотя, если в разговоре возникла тема возраста…

Банально. Обыденно. Сотни раз измученная тема.

С другой стороны, теперь у меня есть все, что может потребоваться.

Как бы дать знать главной героине, что балаган можно прекращать? А, мне и не надо трепыхаться: где-то вдалеке мелодично зазвенело, Риккардо встрепенулся и подхватил с кресла фехтовальную амуницию.

— Все будет хорошо, мама.

Торопливый сыновний поцелуй, хлопнувшая дверь, вопросительный взгляд контессы, сначала с другой стороны зеркального стекла, потом уже безо всяких преград.

— Вы… Получили, то, что хотели?

— Да, благодарю. И так полагаю, мне тоже пора выдвигаться на исходную?

— Я провожу вас коротким путем.

Чтобы позволить мне ещё раз подивиться искусству архитекторов? Двумя руками за!

Короткий путь вывел из чехарды коридорищ, коридоров и коридорчиков прямиком на смотровую галерею фехтовального зала. На места для зрителей, которые в наличии уже имелись, а вместе со мной составляли то самое число, которое, как нас уверяют, очень даже любит бог. Хотя, если бы он вздумал вдруг присмотреться повнимательнее к нашей троице, поимел бы поводов для размышлений.

Контесса не переступала порог: осталась в тенях и сумраках. Может, любопытством не страдала, а может, после моей отповеди решила лишний раз не мозолить глаза. Я же бываю, ой какая страшная временами! Нет, страшная я по определению, но обычно люди этого не замечают. Пока двуликий Янус не повернется анусом, так сказать.

Вот и сейчас, по-хорошему, взять бы ему да и…

Нет, даже не стоит напрягаться. Все усилия пропадут втуне, потому что собравшиеся на галере дамы видели меня уже не раз, причем, предполагаю, что и в белых тапочках — тоже.

Поэтому все пройдет буднично и привычно. Как положено.

— Сердечный привет конкурирующей фирме!

Ответного «здрасьте» можно было не дожидаться: хватило и того, что долговязая Агнесс Коллино просто дернула подбородком слева направо.

Значит, сегодня играем против южан? Ситуация выглядит все нелепее и нелепее. При таком раскладе я здесь и вовсе появляться не должна. Куда как логичнее было бы задействовать южный Дом по полной программе, а не высвистывать приглашенных звезд.

По-человечески, конечно, сомнения и опасения понятны: если на всем поле играет одна команда, она играет в свою пользу, с непременными поддавками. Но как же реальная жизнь отличается от научных теорий…

Даже в рамках одного Дома. Даже близкие подруги. Ну ладно, не близкие, но связанные единым обетом, мы никогда не уступаем друг другу. Проиграть можем, и проигрываем, чего уж греха таить. Но уступить? Невозможно. Немыслимо. Даже если очень-очень захочешь.

Гораздо легче увлечься и переусердствовать, но на сей неприемлемый случай как раз и заведен арбитраж. Дабы неустанно бдеть.