Да в гробу я видала такие встречи!

Белобрысый тем временем задумчиво пересчитал пальцы, бормоча:

— Девять дней. Красивое число. Ему должно понравиться.

Ему? Тому злодею?

— Я не рассчитывал, что вы придете так скоро.

— Я и не собира…

Стойте-ка. Он устроил все это представление, только чтобы заманить меня? И с чего бы я должна была клюнуть? Я и к Сусанне не планировала заглядывать. Могла ходить мимо службы занятости ещё неделю, две, а может, и месяц. Неужели он готов был столько ждать?

— Что ты задумал?

— Есть одно дело, в котором вы можете мне помочь.

— Именно я?

Вздохнул. Как-то чуть виновато.

— И что от меня потребуется?

— То, что вы умеете.

А умею я только…

— Петь?

— Да.

— Для кого? О чем?

— Вы поймете. Когда придет время.

— Знаешь ли, конечно, это звучит здорово, даже лестно, но гораздо лучше, когда…

— Я в вас верю.

Вот так. Точка. И больше ничего не переспросишь, потому что все сказано предельно ясно.

— Ну… Ладно. Концерт намечен прямо здесь?

Качнул головой:

— В более подходящем месте. Нужно будет немного проехаться.

При упоминании о поездке само собой вырвалось:

— У тебя есть проездной?

Но подколки не получилось. А если кто кого и подколол, то уж точно не я.

Рыцарь поднял бровь. Опустил. Подумал. Улыбнулся. Кивнул:

— Сейчас будет.

И неторопливо направился в сторону стоянки такси, охотящихся на туристов. Подошел к одной из машин, перекинулся парой слов с водителем, похлопал того по плечу и помахал мне рукой, подзывая.

Машина, кстати говоря, была шикарная. В смысле, не обычный тесный эконом, а что-то куда более комфортное. И представить, что в кофейно-бежевый салон на идеально чистые кресла пустят бродягу… Но когда я заняла свое место, с помощью водителя, услужливо предложившего свою руку и помощь, Петер уже вольготно расположился на заднем сиденье, отстукивая сообщение по комму. Когда закончил, протянул гаджет вперед с равнодушным:

— Спасибо.

А водитель даже не моргнул, получая свое имущество назад. И ничего не сказал.

Собственно, так мы и ехали полчаса или больше. В гробовом молчании. Только когда шины зашуршали по брусчатке, Петер велел остановиться, а мне сообщил:

— Приехали.

Вот уж, действительно. Иначе не скажешь.

Я прожила в этом городе всю свою жизнь, но и представить не могла, что рядом с центром могут существовать такие места. Заповедные. С невысокими уютными домами, причудливо рассыпанными посреди зелени. Буквально в нескольких сотнях футов за ними вставал привычно-каменный городской пейзаж, но он словно служил защитой этому странному оазису, укрывая его от праздных наблюдателей. И даже река, несущая свои воды по другую сторону мощеной дороги, почему-то совсем не шумела.

Мы прошли мимо десятка разноцветных домиков, прежде чем добрались до нужного. И финал нашего путешествия выглядел ровно так же, как и его соседи. Мило. Почти трогательно. Вот только та, что открыла нам на стук дверного молотка, в общую идиллию не вписывалась никак.

Совсем девчонка. По моим меркам уж точно. Тощая, угловатая, растрепанная. В необъятной, явно мужской футболке на босо тело. Мрачная, как демон Преисподней. Если только демоны бывают окутаны ажуром песенных кружев.

На Петера она зыркнула так, что любому стало бы страшно, а белобрысый только картинно приподнял бровь. Девчонка нахмурилась ещё больше, словно собиралась, как минимум, броситься в бой. Я уже начала прикидывать, как их разнимать, если придется это делать, потому что понимала: рыцарь не двинет и пальцем в свою защиту, но ничего делать не пришлось.

Растрепа беззвучно ругнулась и вдруг исполнила весьма своеобразное упражнение, в книгах по этикету упоминаемое, как реверанс. Щепотями пальцев разводя в стороны полы футболки, как бальное платье.

— Ваша светлость.

Выглядело диковато, но Петер почему-то принял происходящее, как должное. Небрежно кивнул и прошел мимо. В дом. По начищенному до блеска паркету.

Девчонка, все это время глядящая именно, что в пол, проследила его шаги, выпрямилась и скривилась так, что я сама задумалась о том, чтобы разуться. Но вместо упреков прозвучало по-прежнему мрачное, и все же с ноткой чего-то, похожего на надежду:

— Откушать изволите?

— Не-а, — ответил белобрысый, углубляясь дальше в коридор.

Растрепа сделала вдох. Очень-очень глубокий. Но прежде, чем успела выдохнуть, из-за поворота раздалось:

— Я знаю, что вы очень хорошо готовите, леди. Вчерашние завитушки были очень вкусные.

Невинная с виду фраза стала спусковым крючком: девчонка вспыхнула, захлебнувшись то ли воздухом, то ли эмоциями.

— Да ты… Да как… Да… Наглость какая… И вообще, это венские слойки, и называются «Локоны красотки»! Вот!