То, во что эта женщина была одета, в основном жило своей жизнью, а если и пыталось повторять движения за своей хозяйкой, безнадежно опаздывало. Благо, что покрой шмоток был просторным, и участники всей этой компании друг другу не мешали. Общую вихлявость чуть сглаживала, в основном, за счет поглощения, необъятных размеров кофта. Правда, от разноцветных кусочков, из которых она была составлена, здорово рябило в глазах.

Но если тетенька за креслом свои импульсы роняла во внешнюю среду размеренно и еле заметно, то эта фонила просто ужасающе. Наверное, потому что не считала нужным скрывать свою принадлежность к профессии. Или вообще — что-то скрывать.

В голову постучался запоздалый вопрос, с каких это пор я научился вот так запросто узнавать сонгу с одного взгляда. Но сознание от таких сложных вещей тут же отмахнулось.

Тем временем вихлявый кошмар дотанцевал до кресла, остановился перед и сообщил:

— Я вся — внимание.

Дяденька повел подбородком примерно в ту сторону, где я старался собрать в кучку хотя бы часть мыслей:

— Удержите его перед моими парнями, поговорим о контракте.

Сонга даже не обернулась, разве что чуть покосилась по направлению ко мне. Потом что-то сквозняком прошло под кожей на моей спине. Коротко и почти неуловимо.

— Шутка юмора такая? Сударь, даже принимая во вниманием ваши личные габариты… Слишком толсто.

— Сударыня?

— Из какой центрифуги вы его вытащили?

Как бы то ни было, моё состояние она угадала совершенно точно. Или определила за пару секунд. В любом случае, свое дело эта женщина знала, о чем дополнительно сообщали и слегка недовольные нотки в голосе. Мол, я к вам со всей душой, а вы какую-то дрянь подсовываете.

Дяденька развел руками:

— Что есть, то есть, другого не будет. Но для вас, с вашим опытом…

Сонга снисходительно наклонила голову, словно приглашая продолжать в том же духе.

— К тому же, песик натасканный. К песням приучен.

Она подумала, ещё пару раз прошлась своим сквозняком по моей спине, потом резко повернулась и в одно движение оказалась прямо передо мной.

— Песик, значит…

Вблизи и без вихляний стало возможным хоть немного рассмотреть её лицо, частично скрытое прядями растрепавшихся волос. Темных, с редкими нитями седины.

Взрослая, да. Но язык бы не повернулся сказать, что старая. Вот та, что за креслом, по виду почти старуха. Эта… Просто сама по себе, какая есть. Без эпитетов и определений. Правда, я недолго радовался безмятежному покою её черт: выдержав паузу, все снова пустилось в пляс, пусть теперь уже только на лице. Брови, глаза, уголки губ, даже кончик носа вразнобой исполнили сложный танец и зафиксировались только на время, необходимое для того, чтобы задать вопрос:

— Дашь за лапку подержаться?

Угрозы все ещё не было. Ниоткуда. Самое главное, что её ничуть не ощущалось с этой, очень странной и как раз потенциально опасной стороны. Даже песенки-сквозняки не заставили меня хоть сколько-нибудь напрячься. Но почему, вот в чем вопрос.

Либо все до сих пор проделанное действительно не несло в себе рисков ни на йоту, либо… Моё второе сознание, распределенное по всему телу, считало возможным с этой опасностью легко и просто справиться. При необходимости.

Самым жутким было понимать: это сейчас, в состоянии нелепой нирваны, я могу о чем-то мыслить и что-то решать. Но как только меня накроет туманом, как только место головного мозга займет конструкция, избавленная от способности чувствовать и сопереживать, все перестанет иметь значение. Какой успеет оказаться последняя мысль, то и случится.

Впору задуматься о том, чтобы начать практиковать дзен. Чтобы точно быть уверенным, что мой внутренний покой…

— Лапу сюда давай!

Я вздрогнул, больше от повышенного тона, чем от, собственно, приказа, и протянул руку.

Сонга ухватилась за мою ладонь своими, стиснула, словно прислушиваясь к пульсу, и пробормотала что-то вроде:

— Эк тебя перекрутило…

А потом начала поглаживать, ощупывать, ковырять ноготками. Фаланги, суставы, запястье. Забралась даже под манжету рукава, чуть ли не до самого локтя. И каждое её прикосновение словно развязывало узлы по всему остальному телу.

Раньше так никто для меня не делал. Не уделял столько внимания за раз только мне одному. И чем дольше я смотрел на темноволосую макушку, тем больше осознавал, что конкретно этой женщине не хочу делать больно. Пока контролирую себя — совершенно точно. Но даже если вдруг, волей случая, необходимостью или чем-то другим мне придется уйти в туман, в эту сторону я постараюсь не думать плохо. Очень сильно постараюсь.

А в целом, мы вдвоем явно выглядим, как пара клоунов, сбежавших из бродячего цирка. Только никто почему-то не смеет нам об этом сказать.

— Теперь порядок?

— М?

— Эй! — перед моим лицом звонко щелкнули пальцами. — Проснись уже!

Жаль, что отпустила руку. Без её прикосновения снова стало пусто и одиноко. Как обычно.

— Теперь справишься?

Я взглянул на троицу, занимающую позиции по центру ангара. Тело, конечно, чувствует себя почти хорошо, но против бойцов в «хантерах», пусть и в модификации «сити»…