Сестер она отыскала. Но центральное убежище было уже закрыто, а в коридорах появились вооруженные черные фигуры, что без раздумий стреляли на любое движение. Тут-то она и вспомнила про старые склады в неиспользуемых жилых помещениях. Так они оказались тут. Но ее подвела неопытность — она не захватила с собой запасов воды. Пришлось отправиться на первую вылазку. Назад она вернулась быстро, но воды добыть не успела — ей встретились раненные пассажиры. Вторая вылазка — подобрала умирающую взрослую, что скончалась у нее на руках и еще пару детей. На третью миссию она решилась далеко не сразу, резонно решив переждать тот страшный цунами смерти.

Что за цунами смерти?

Вообще цунами — это убийственная волна, что стирает с лица земли целые города, но в этом случае она использовала это выражение чтобы… что? Ты знаешь про цунами и выражение? О… что ж…

Во время второй попытки добыть воду она выжила лишь чудом. Ей удалось затаиться в живых зарослях. Она стала свидетелем гибели больше десяти пассажиров, что не оказывали никакого сопротивления. Их скосили практически одной очередью, когда они стояли на коленях. А затем добили выстрелами в головы. При этом негодяи отрывисто громко переговаривались, прикидывая скольких уже убил их ударный отряд прикрытия и что почти все основные цели из списка захвачены. Четырнадцать из двадцати уже в их руках. И как же жаль, что чертовой Вонг удалось ускользнуть до начала захвата, а еще двое вроде как успели закрыться в одном из убежищ. Попробуй теперь вскрой бронированную коробку да так, чтобы не умертвить содержимое…

Она медленно уползла оттуда и уже на обратном пути наткнулась на умирающую с двумя детьми. По этой же причине ей было так тяжело собраться с силами и решимостью на четвертую попытку. И все кончилось бы очень плохо, не встреться ей молодой гросс Тим Градский. Она благодарна. Очень.

— Верю — улыбнулся я и, меняя баллон на винтовке, мягко спросил — Позволь задать тебе еще несколько вопросов, Лея?

— Спрашивай — кивнула «золотая» девочка — Я ведь понимаю насколько это важно…

Убежище я покинул через десять минут, оставив там внизу все трофейное вооружение. Раненым я помог с лекарствами и бинтами, сделал них все возможное. Один из них был в комбинезоне службы безопасности — а Лея знала его лично — и должен был уметь обращаться с оружием. Саму девушку учить не пришлось — она поразила меня тем, как ловко управилась с громоздким оружием. Потом она пояснила — на Гранд Че возможно лучший в этом космическом секторе интерактивный тир с восьмью степенями погружения и полумиллионом боевых сценариев на любой вкус. Она любила там бывать. Ее любимым сценарием был тот, где она отыгрывала роль космического десантника, что в аварийной капсуле падает на кишащую злобными тварями планету с атмосферной почти земного типа, но раз в несколько минут вызывающей жестокие галлюцинации…

Так что — да, она умеет стрелять. И пусть ей претит сама мысль об убийстве разумного существа… детей в обиду она не даст. Может в этом и состоит парадокс любого доброго человека? Убивать нельзя… но порой все же приходится…

22.

Чтобы выжить надо быть сконцентрированным. Это я уже умел.

Но есть еще одно важное условие для выживания — надо уметь не просто сконцентрироваться, а еще и отбросить все лишнее, оставив только действительно важное или… то что отбросить просто нельзя. Конечно, в том случае, если ты считаешь себя человеком, а не моральным уродом.

Вскоре я успел определить свой не столь уж большой список приоритетов и выстроил их по ранжиру.

Первое — выжить. Не любой ценой, как любят громогласно заявлять во многих боевиках главные герои или их наставники. Но все же — постараться выжить во что бы то ни стало. Мне есть ради кого и ради чего жить.

Второе — фиксация. Я продолжу записывать все на мои нательные камеры, благо хранилище пока почти свободно. Помимо этого, я продолжу снимать с тел мертвых бандитов браскомы, забирать планшеты и прочие электронные девайсы имеющиеся в себе накопители данных. Глубоко сомневаюсь, что на девайсах этого сброда найдется хоть что-то о их нанимателях, но уверен, что немало полезной информации там все же отыщется.

Третье — спасение. Я продолжу спасать всех, кого смогу. Благодаря действительно прекрасному совпадению и новому невольному знакомству, я теперь знаю куда могу доставить выживших. Дорогу к убежищу я запомнил намертво и позаботился о том, что о ней не было ни байта информации на моем браскоме. Путь можно увидеть на видеозаписях — но с этим я уже ничего сделать не могу, к тому же все по заверениям Лео зашифровано — а для шифровки и защиты он использовал не собственные возможности, а специальные программы скачанные с серверов Лиги Гроссов. Таким как мы есть что скрывать, и боссы Лиги позаботились об обеспечении защиты.

И больше ничего.

У меня ненадолго возникла дурная мысль о разведывательном рейде в более глубокие территории врага… но после одного инцидента, где я лишь чудом остался жив и невредим, я отбросил все подобные мысли как можно дальше. Но обо всем по порядку.

Первые три часа после покидания убежище «золотой» девушки я попросту слонялся без дела, исследуя ближайшую территорию. Я не встретил никого и ничего — не считая крови, трупов и брошенных вещей. Где-то к середине четвертого часа блужданий в роскошном кровавом аду я понял, что держу в руках увесистую бутылку виски и уверенно свинчиваю крышку, испытывая при этом непреодолимое желание сделать как минимум три-четыре больших обжигающих глотка. Я себя остановил. И с этого момента стал лучше понимать уже встреченных рядовых преступников. Плодить трупы, находиться среди трупов, слышать стоны и крики умирающих без внутреннего напряжения сможет только абсолютный психопат. Я таковым точно не был и надеялся, что крепкий алкоголь чуток поможет. А ведь я считал себя привыкшим к мертвецам… Что ж… в некоторых случаях количество однозначно перевешивает качество…

Но еще тяжелее было не с внутренним напряжением, а с рвущейся наружу яростью. Слишком уж часто за эти часы, когда чуть углубился в богатые лабиринты коридоров, я сталкивался с безумной жестокостью. Распятые на стенах обнаженные пассажиры со вспоротыми животами, лежащие на серебряных блюдах нарубленные домашние питомцы и они же заживо «приготовленные» в огромной глиняной печи для пиццы — в расположенном посреди живой рощи кафе. Изрубленные деревья и насаженные на их сучья умирающие люди и висящие над ними повешенные. Немало изнасилованных, а затем пристреленных — их выдавали позы. Множество невнятных тупорылых надписей, что были сделаны обязательно кровью. Чаще всего там были просто имена с добавлением «сделал или сделала это». Гордились своей собственной мерзостью. Немало было и приписок вроде «приговорен, но еще не расщеплен», «буду убивать всегда», «смертнику нечего терять». Этим на самом деле терять уже нечего — закон им большего наказания выдать не сможет.