Она исчерпала абсолютно все резервы моего терпения!

Нужно поскорее закончить бессмысленные игры в хорошего или плохо мужа. У меня нет больше сил каждый раз бегать за ней и сглаживать острые углы после того, как Ярослава очередной раз взбрыкнёт. Ей, как оказалось, суждено быть моей женой со своим жалящим языком и быть наказанной за любую наглую выходку в её безупречном, неповторимом стиле.

Не пристало жёнам человека моего положения быть такой стервозной, строптивой и вольной женщиной. Это неправильно, это — проблематично. Это противоестественно. Моя мама не такая, она надёжная, спокойная и терпеливая.

Я совру, если скажу, что её игры были скучными, но сейчас она пересекла границу, и пути назад больше нет. Не приведи Господь, она пойдёт на ещё одну подобную выходку! Мне нравится, когда она послушная и как неожиданно может выпускать зубки, но каждый раз позволять ей обманывать себя, строить интриги за моей спиной, и ко всему прочему близко общаться с другими мужчинами… Не позволю. Никогда!

Я не стану делить мою жену ни с кем, как и давать ложные надежды на мнимую свободу, ведь я никогда не смогу ее отпустить. Это довольно очевидные вещи, которые она отказывается понимать. Словно ради этого чертового побега она и живет, улыбается, ласкает мою грубость, сбивая с меня спесь. Я никак не мог раньше понять, чего она добивается, ведь точно знал, что у неё нет возможности сбежать дальше частного сектора, а вот теперь все стало на свои места. Она тщательно продумала план побега и только поэтому было такой идеальной.

Мои другие женщины до Ярославы были разные: как она — строптивые, и примерно покорные, подобной которым она никогда по-настоящему не была. Те женщины сами шли в мои руки и были не против немного разнообразить обычный классический секс, но всё-таки сбегали, поджимая свои задницы от страха и новых ощущений… Ярослава была не против отдаться и буквально приказала трахнуть её жестко в тот роковой вечер нашего знакомства, с полыхающим диким взглядом и с жаждой голода отдалась полностью в мою власть.

И вот эта самая женщина потом начала рассказывать глупые сказки, что любит сопляков, которые падают к её ногам и лелеют взглядом. Умоляю! Одного только недовольного взгляда достаточно, чтобы мужчины чувствовали себя виноватыми даже за вольность шлёпнуть упругую задницу этой несносно притягательной женщины.

Только девочка просчиталась со мной, ведь это мне нравится брать женщин без остатка. Я испытывал ее каждый раз новым шлепком, сильным, откровенным. Сжимал горло с каждым разом сильнее, лишая воздуха, и укладывал ее в самые неудобные позы, удовлетворяясь выпяченной аппетитной задницей или заломленными хрупкими запястьями… А она каждый раз отдавалась больше, хотела большего, умоляла не останавливаться, заставляя меня каждый раз срываться, наполняя своей любовью. И я убедился остаточно, что она та самая женщина — моя женщина.

И в тот вечер в гостинице я оказался очарован ею, как и по сей день покорён этой женщиной, её твёрдым характером, утончённой внешностью и глубокими мыслями. От такого сокровища отказаться тяжело, практически нереально, и поэтому я не собираюсь терять своё. Накрепко привяжу её к себе и больше не дам возможности отойти от меня ни на шаг.

Оборачиваюсь к зеркалу, поправляя воротник пиджака, разглядывая свою совершенную фигуру в отражении. Собранный, уверенный в себе и с угрожающим взглядом мужчина. Да, в таком состоянии я готов ко всему и даже больше, чем вернуть жену под свое крыло и спрятать от мира, который так отчаянно хочет вырвать ее из моих рук.

Я готов крушить.

Эльдар заходит в мой номер, придерживая двери для моего отца, который чеканя каждый шаг, проходит в центр гостиной комнаты. Позади него горничная, мышей проскользнувшая к стеклянному столику, оставляя поднос с алкоголем и стаканами. Молчаливая девочка склонила голову, сжавшись и замерев на месте, ожидая приказа.

В руках отца чёрная папка, которая привлекает моё внимание.

— Выглядишь безупречно, Максим, — довольно говорит отец, скользнув по мне оценивающим взглядом, — но ты слишком напряжён, выпей виски и присмотрись к девочке. Она хорошенькая и вполне сгодится для пары часов твоих потребностей, — его слова звучит так легко, словно он предлагает мне десерт после плотного ужина.

— Я женат, — нахмурился в ответ, но лишний раз прошёлся взглядом по горничной. Она хороша только тем, что похожа на Ярославу: простая, стройная блондинка, не больше. Ярослава, будь сейчас на месте этой горничной, вперила бы в меня свой уничтожающий взгляд, испепеляя, возбуждая и рождая между нами сильную, затмевающую мой рассудок любовь. А пародия жены неинтересная, безвкусная. — Для моих потребностей, как ты выразился, сгодится моя жена или никто вообще, — уже прорычал я, взглянув на отца.

И я не лгу. Только с Ярославой у меня получается расслабиться по-настоящему.

Другие женщины уже давно для меня не существуют, не возбуждают, не привлекают. Но от моей девочки кровь кипит по жилам, сердце ускоряет ритм, а член вздымается, едва я к ней прикасаюсь. Ярослава — моё откровение, моя любовь и моя слабость, а других я не хочу. Другие — ничто, в сравнении с ней.

— Ладно, тогда я её сам развлеку, у тебя всё равно будет много дел, — пожимает плечами отец, вызывающий во мне сомнительное чувство ревности.