Нахожу натуральный молотый, а вскоре достаю из дальней тумбочки турку, не спеша наливая воду и насыпая несколько ложечек кофе. Ещё пару минут разбираюсь с новейшей техникой, и когда плита все-таки начинает стремительно нагреваться, облегченно прикрываю глаза.

Задумываясь, смотрю в окно, вспоминая, каким напряженным был вчерашний вечер. Максим остался довольным, и даже слишком, что немного насторожило. Он вообще какой-то странный в последнее время, буквально на всё закрывает глаза, словно решил переквалифицироваться в адекватного мужа.

Чтобы не делал Гордеев — это никогда не было просто так. Всегда есть причины и они вынуждают меня взволноваться. Как бы он ни потребовал слишком большой платы за такое спокойствие и пощаду в моих косяках.

От раздумий меня отвлекает сбегающий кофе, и схватившись за нагретую ручку турки, шиплю, быстро отставляя в сторону готовый напиток. Кофе немного сбежало на плиту и столешницу, а ладонь мгновенно вспыхивает и щиплет.

— Аккуратно, Ярослава, — мне на плечо опускается тяжелая мужская ладонь, отчего я вздрогнула, присев от испуга.

Сердце сделало несколько опасных кульбитов, а маленький комок в желудке сжался так, будто меня вот-вот стошнит от паники.

Чёрт!

— Виктор, — просипела я имя мужчины, который мягко улыбнулся мне в ответ. Его скользкий взгляд медленно опустился по мне вниз и остановился на ногах, пальцы которых сами по себе поджались от такого повышенного внимания. — Доброе утро!

— Добрый день, Ярослава, — поправил он меня, спрятав руки за своей спиной. По крайней мере, он не собирается меня колотить кулаками и держится в стороне. Этого более чем достаточно, чтобы я почувствовала себя в безопасности. — Мой сын любит нарушить семейные порядки. Видимо, он всё ещё спит, — Виктор погрузил на меня многозначительный взгляд.

— Да, я не смогла его разбудить. Последнее время Максим очень много работает и не высыпается, — кивнула я, опуская глаза.

На самом деле я боюсь Виктора Николаевича больше, чем Максима. При виде Виктора меня выворачивает наизнанку, особенно после слов Маргариты и её угроз, которые имеют основание и заставляют меня волноваться.

— Я проголодалась. Думала сделать несколько бутербродов и кофе. Если вы не против…

— Вы уже пропустили завтрак, Ярослава, — несколько категорично заявил мужчина. Я вопросительно вздернула брови. — Дождись обеда, его попадут в час дня.

Я контролирую свой язвительный язык, в особенности теперь, когда на кону такая большая ставка — освобождение от надзирателей.

— Пойдем прогуляемся по саду. Нам крайне необходимо побеседовать, вчера разговор совсем не заладился. Я толком о тебе ничего не знаю, а мой сын не первый месяц на тебе женат.

— Да, хорошо… Только мне нужно обуться, — я поджимаю губы, когда взгляд Виктора снова опускается на мои босые ноги.

— Пойдем со мной, Ярослава, — Гордеев-старший протянул мне свою широкую ладонь, отчего я внутри похолодела.

Я ему не доверяю, совсем.

Как бы мне ни хотелось сбежать обратно в спальню к Максиму, я очередной раз напоминаю себе, что должна играть по правилам Виктора Николаевича и не идти на конфликт. Выдохнув, я поддаюсь ему навстречу.

— Конечно, — прозвучало настолько вежливо, что может стошнить от любезности.

Гордеев-старший повел меня в сторону прихожей.

Рядом с Максимом я стала самой настоящей и опытной лгуньей, поэтому я не стану легкой добычей для Виктора Николаевича… Только по его взгляду вижу, что он думает иначе.

Виктор садит меня на низкий комод и берет с полочки пару женских туфель, которые принадлежат, похоже, его жене. Пока я недоумеваю, мужчина опускается передо мной на одно колено и очень осторожно подхватывает лодыжку, обувая меня.

Мои глаза в этот момент точно округлились и едва не выкатились от шока, именно поэтому я была предельно тихой. Даже Максим никогда такого не вытворял!

Обувь закрытая, из черной замши, с небольшим устойчивым каблуком и тоненьким ремешком, который Виктор застегивает вокруг лодыжки слишком медленно.

Подняв голову, он впивается в меня хищным взглядом, из-за чего я тяжело сглатываю. Виктор насмешливо осматривает меня и подхватил мою ладонь, поднимается вместе со мной.

— Нравится? — спрашивает мужчина, сбивая меня с толку.

— Что?

— Туфли — нравятся? — уточнил Гордеев. На удивление они оказались только на размер больше, удобные. Но мне не нравится чужая обувь, тем более, когда меня обувает сам Гордеев-старший.

Увольте!

— Они замечательные, — на выдохе произнесла я, неохотно улыбнувшись.