Я не знал, что сказать, но она сама взяла на себя заботу о продолжении разговора.

— Мне кажется, мы с вами оба были не в настроении, мистер Мэллори. Я хотела попытаться еще раз.

— Нейл, — отрекомендовался я.

— Отлично, — улыбнулась она. — Боюсь, что у вас сложилось обо мне неправильное представление. Джоанна Мартин — мое сценическое имя. На самом деле я Джоан Ковальски, из Гренвилла, штат Пенсильвания. — Ее голос совсем изменился, и она заговорила с акцентом, что, наверно, не делала очень много лет. — Мой папа шахтер, а ваш?

Я громко рассмеялся:

— Адвокат в маленьком городке. В Англии их называют солиситорами. Такой маленький старый город Уэлс в Соммерсете, недалеко от Мендип-Хиллз.

— Это, наверно, чудесное место.

— Верно, особенно теперь, осенью. Грачи на верхушках вяза у церкви. А из-за реки доносится влажный запах опавшей листвы.

Я словно на момент побывал там. Она оперлась на поручни.

— Гренвилл совсем не такой. Там было три вещи, которые я никогда больше не хотела бы видеть. Угольные шахты, металлургические заводы и дым. Я даже ни разу не обернулась, когда покидала этот город.

— А ваша сестра?

— Мы осиротели, когда ей исполнилось три, а мне восемь. Меня вырастили монахини. Вот тогда-то я к ним привыкла.

— Ну и что же вы?

— У меня все пошло хорошо. Пела с лучшими оркестрами в стране. Дорсей, Ломбарде, Сэмми Кей. — Когда она рассказывала об этом, ее голос совершенно изменился, будто она выступала перед большой аудиторией. — Я играла вторые роли в двух мюзиклах, которые с успехом шли на Бродвее.

— Отлично, — сказал я, поднимая руки, будто защищаясь. — Я сражен.

— А вы? Как у вас? Почему Бразилия?

И я ей все рассказал, с самого начала до настоящего момента, в том числе упомянув некоторые подробности. Я даже не представлял, что смогу быть столь откровенным, хотя бы с одной живой душой. Такое действие она оказывала на меня.

— Ну хорошо, — промолвила она наконец, когда я закончил свой рассказ. — Теперь мы оба стоим перед неизвестностью. Разве это не заманчиво?

Луна скрылась за облаками, и внезапно обрушившийся дождь застучал по тенту над нашими головами.

— Романтическая картина, верно? — сказал я. — Почти каждый день на этой неделе идет дождь. — А представьте себе, что творится во время сезона дождей! — Я снова налил ей вина. — Бугенвиллеи, акации и Бог знает какое множество ядовитых змей, укус которых может убить вас в считанные секунды. А что касается реки, то это не только аллигаторы и пираньи, но еще и крупные водяные змеи. Они легко переворачивают каноэ, и все его пассажиры оказываются в воде. Почти все, что выглядит прекрасно, как правило, абсолютно смертельно. Вам бы лучше попробовать себя в Голливуде. Это куда безопаснее.

— Это мне предстоит в следующем месяце. У меня назначена кинопроба в компании MGM.

Она улыбнулась, а потом протянула руку и ладонью погладила меня по груди, и ее улыбка угасла.

— Я должна все узнать, Нейл. Любым способом, но узнать! Вы можете это понять?

— Конечно, могу.

Я положил свою руку на ее ладонь, и меня затрясло, как подростка при первом свидании.

— Хотите потанцевать?

Она согласно кивнула и прижалась ко мне, и тут позади нас раскрылась раздвижная дверь.

— Так вот чем ты занимаешься за моей спиной!

Эти слова произнес, входя, Хэннах.

Он ввалился в летной одежде, и ему давно следовало побриться. Но все же он выглядел довольно романтично: в кожаной куртке, бриджах, с белым шарфом, аккуратно обернутым вокруг шеи.

Сэм улыбнулся с обезоруживающим очарованием и с распростертыми объятиями по-мальчишечьи двинулся на нее:

— Да это же мисс Джоанна Мартин, собственной персоной!

Он схватил ее за руки, на что, как мне казалось, не имел никаких оснований. И я спросил:

— Что здесь, черт побери, происходит?

— Ты еще спрашиваешь, парень! — Он закричал, вызывая официанта, и стащил с себя пальто. — Столько всего случилось, когда ты улетел сегодня утром! После обеда Альберто связался со мной по радио. Просил забрать его из Санта-Елены и привезти прямо в Манаус. Мы прилетели полтора часа назад. И в отеле встретили спутницу мисс Мартин. Когда я уходил, они с полковником яростно спорили.

— О чем же они спорили?

— О том самом полукровке у Альберто, который жил с индейцами хуна. Альберто послал его за реку прошлым вечером, и, видит Бог, он вернулся сегодня после обеда.