– Мы не сможем уничтожить их всех, – прошелестел в наушнике гарнитуры голос Призрака. – До половины эсминцев прорвутся на рубеж пуска торпед.

Прогноз звучал неутешительно. Торпедный залп трех десятков эсминцев – это очень опасно даже для хорошо защищенной орбитальной крепости. Сбить две с половиной, а то и три сотни торпед, прикрывающихся помехами и создающих многочисленные оптоэлектронные фантомы, почти невозможно, особенно если учесть, что многие из них по характеристикам не уступают торпедам времен вторжения.

Тем не менее, у тактики противника имелись не только плюсы, но и минусы. На пути кораблей Роя находилась планета, которую совсем нельзя было назвать беззащитной. Попытка быстро выскочить из-за неё и наброситься на орбитальную крепость закончилась бы для флота Роя очень печально. На высоких орбитах Бриганы-3 висели полторы сотни «Сюрикенов», а внизу, на поверхности, в полной готовности ждали в пусковых шахтах модернизированные противоорбитальные ракеты «Аркан».

Если бы противник рискнул проскочить мимо планеты почти по границе атмосферы, для всех нас это стало бы большим подарком. Флот Роя получил бы фланговый удар такой силы, что о продолжении атаки на орбитальную крепость ему пришлось бы сразу забыть. Вот только на подобную ошибку врага я совершенно не рассчитывал. Рой помнит всё. С «Сюрикенами» ему уже приходилось сталкиваться в системе Лиганды, а возможно, и при попытке штурма одной из четырех дальних колоний Внешнего рукава. Я понимал, что противник, скорее всего, знает, с чем ему предстоит столкнуться, и предпочтет обогнуть планету по большой дуге, чтобы не подставиться под удар систем противоорбитальной обороны Бриганы-3.

Собственно, именно в этом я и видел наш главный шанс. Теперь, когда враг сделал свой выбор, и его тактика стала очевидной, у нас появилась возможность совершить ответный ход. Пока мы не знали, с какой стороны Рой решится начать атаку, самым разумным построением группировки «Сюрикенов», размещенных вокруг восьмой орбитальной крепости, оставалась сфера. Теперь же направление, с которого ожидается атака, окончательно определилось.

– Изменить конфигурацию минного объема! – приказал я, формируя на виртуальном экране главной консоли новое построение для «Сюрикенов».

Вообще-то, любые перемещения ракетных сборок прямо во время боя были сопряжены с немалым риском. Включение двигателей их разгонных модулей даже в режиме минимальной мощности резко снижало эффективность работы маскировочных полей. Часть «Сюрикенов» могли быть обнаружены. Кроме того, их до предела форсированные движки обладали крайне низким ресурсом и их использование для смены позиции неизбежно приводило к снижению радиуса досягаемости боеголовок.

И всё же в данном случае возможный результат стоил риска. Враг находился еще относительно далеко, да и не сомневался я в том, что противник и так знает, с чем ему придется иметь дело на пути к крепости.

Я внимательно наблюдал, как на тактической голограмме сфера из зеленых точек, окружающих восьмую орбитальную, медленно трансформируется в выпуклую линзу, всё дальше отодвигаясь от орбитальной крепости и занимая позицию между ней и планетой.

Одновременно восьмая орбитальная медленно разворачивалась вокруг своей оси, занимая наиболее удобное положение для ведения огня из орудий бастионов «А», «Б» и «Д». Пушки бастиона «В» вынужденно оставались вне игры. Корпус крепости не позволял им вести огонь в направлении, с которого ожидалась атака противника.

– Перестроение выполнено, – доложил Конев. – Радиус досягаемости «Сюрикенов» снижен на пятнадцать-двадцать процентов.

Неприятно, конечно, но не смертельно. В данном случае враг будет сам рваться навстречу ракетным сборкам, так что ухудшение этой характеристики вряд ли сможет оказать существенное влияние на конечный результат.

– Сорок секунд до выхода кораблей Роя из-под прикрытия планеты!

– Командир, у нас будет около трех минут до торпедного залпа, – снова прозвучал в наушнике голос Призрака. – Изменение позиции «Сюрикенов» повысило наши шансы. Более точный прогноз невозможен. Слишком многое зависит от того, захочет ли враг биться до конца.

По корпусу восьмой орбитальной прошла едва заметная вибрация, ощутимая скорее на уровне интуиции, чем физически. Главная энергостанция крепости с ощутимым трудом набирала мощность, питая накопители динамического силового щита и генераторов разгонных импульсов орудий главного калибра. Очень скоро тем и другим предстояла серьезная проверка боем.

– Противник в зоне досягаемости!

– Открыть огонь!

На этот раз восьмая орбитальная содрогнулась более ощутимо, реагируя на мощный выплеск энергии, сопровождающий одновременный залп семи сверхтяжелых орудий. В идеале такого быть, конечно, не должно, но полностью сбалансировать все параметры работы пушек главного калибра нам так и не удалось. На это просто не хватило времени.

Крупные калибры и высокая скорострельность – понятия, как правило, трудносовместимые, но инженеры старой Федерации знали толк в строительстве больших пушек. Орудия восьмой орбитальной били очень часто, быстро перейдя с залпового на беглый огонь.

На записях семидесятилетней давности, найденных Призраком в закрытых архивах Бриганы-3, я видел, что происходит при попаданиях снарядов орудий орбитальных крепостей в тяжелые крейсера и линкоры. Меня впечатлило. Однако, как оказалось, то, что наш главный калибр способен творить с эсминцами, не идет с этим зрелищем ни в какое сравнение. Корабли Роя просто разрывало на куски, причем значительная часть корпуса мгновенно испарялась, бесследно исчезая в раскаленной сердцевине огромного плазменного шара, вспухающего в точке попадания.