Шрифт:
— На Кариниане также, хотя, конечно, бывают исключения.
— Вот и на Земле бывали исключительные случаи. В шестнадцать лет я обнаружила, что мои родители, отвечавшие за мои финансы, тратили каждый заработанный мною пенни. На моем счету в банке должны были лежать миллионы, а их там не было. Я обратилась в суд и стала так называемым «эмансипированным несовершеннолетним». С этого момента я считалась взрослой и могла сама распоряжаться как своей жизнью, так и своими финансами. С тех пор мои родители со мной не разговаривали. Ну, если только им не нужны были деньги.
— Мне очень жаль.
— Мне тоже. Но тут ничего не поделаешь, что было — то было. В общем, я продолжала гастролировать и однажды, участвуя в концерте для Вооруженных сил, военнослужащих вроде вашей Коалиции, познакомилась с Питером.
— Сколько тебе было циклов?
— Только что исполнилось двадцать. Он просто стоял перед сценой и не сводил с меня глаз. Не подпевал мне, не улюлюкал, не кричал. Просто смотрел на меня так, словно я была единственным человеком в этом зале. Я привыкла, что люди, в особенности парни, стараются привлечь мое внимание, бурно выражая свое восхищение. А вот Питер… я почувствовала себя особенной.
— Ты влюбилась в него.
— С того самого момента, как наши взгляды встретились. Но мы с ним были из совершенно разных миров. Я постоянно гастролировала, а он не имел права покидать свою базу. Когда я вырывалась к нему, его могли в срочном порядке отправить на задание. Мы с Питером почти не виделись.
— И все же вы вместе.
— Да, но пришлось пережить несколько лет сердечной боли и душевных страданий. Забеременев Тори, я перестала гастролировать. Предполагалось, что всего лишь на пару лет. Но после того, как мятежники похитили мою малышку, ее психика была слишком травмирована… Спустя какое-то время ее состояние улучшилось, и я начала подумывать о возвращении на эстраду. Но тут они опять вернулись.
— Мятежники?
— Да. Остальное ты знаешь.
— Синди, у тебя необыкновенная жизнь.
— Я бы обозначила ее одним словом.
— И каким же?
— Никчемная.
— Что?!! — Джасинда была потрясена до глубины души. — Как ты можешь так говорить? У тебя двое прекрасных детей, обожающий тебя муж… и ты смогла пережить нападение мятежников на твою семью, заметь, не один раз, а дважды! Как ты можешь говорить, что твоя жизнь никчемная?
— Потому что здесь я ничего не значу.
— Я…
— Моя дочь давно выросла и счастлива со своим супругом. Я ей уже не нужна. Мой сын растет и познает вещи, о которых я вообще ничего не знаю. Я даже не могу помочь ему в учебе. А мой муж… что ж, он вернулся к тому, в чем всегда преуспевал, — к тренировкам и обучению спецов. Все члены моей семьи нашли свое место здесь, на Кариниане. А вот я… каждый день сижу в Саду Памяти и таращусь на надгробную плиту.
— Так найди себе дело по душе.
— Какое? Не похоже, что я обладаю каким-то нужным здесь умением.
— А ты все еще можешь петь, так ведь?
— Ну, в общем… не так хорошо, как раньше, что тут скажешь, но я абсолютно уверена, что ни один житель Кариниана не захочет это слушать.
— Пойдем, — решительно поднявшись, Джасинда протянула ей руку.
Минуту поколебавшись, Синди приняла ее.
— И куда мы направляемся?
— К счастью, я знаю человека, который нам точно скажет, захочет ли кто-нибудь «это слушать».
* * *
Палма ошеломленно застыла в дверях.
Она никак не могла взять в толк, кто в это время суток мог прийти к ней. Ну уж точно не ее сестра… с невесткой королевы, которая была поразительно похожа на свою дочь Викторию.
— Может, ты все-таки впустишь нас, Палма? Или так и будешь стоять в дверях? — усмехнувшись, спросила ее Джасинда.
— Я… что… ой, простите меня. Конечно же, входите. Прошу вас, — отступив назад и пропустив их в дом, Палма повела женщин в гостиную. — Пожалуйста. Присаживайтесь.
— Палма, это Синди Чемберлен. Невестка королевы Кассандры.
— Для меня большая честь познакомиться с вами, принцесса Синди, — Палма слегка присела в учтивом реверансе.
— Э-э-э, что?.. Я не принцесса, — пылко возразила та.
— М-м-м, Синди, ты не права, — не смогла промолчать Джасинда. — Твой муж — брат королевы. Если бы Питер с Кассандрой выросли на Кариниане, то их мать была бы королевой, Питер — принцем, а ты, его жена, принцессой.
— Вот дерьмо, — чертыхнулась Синди, отчего Джасинда улыбнулась.
— Синди, это моя сестра Палма Метаксас.