Николай не мог разглядеть, что происходит на холме рядом с площадью. Призраков там было видимо-невидимо, и находился Скрябин ниже, чем они. Но уж Ларин-то голос – испуганный и странно приглушенный, – он различил сразу же.

– Дик, назад! – крикнула девушка.

И Николай увидел немецкую овчарку замерзшего инженера. На голову собаки кто-то набросил плетеную кошелку, так что бедолага Дик стал похож фехтовальщика-ученика века из восемнадцатого, которому соорудили такую вот защитную маску. Кошелку кто-то крепко держал за ручку, не позволяя псу двигать мордой. Но Скрябин не видел, кто именно. Как не видел он и саму Лару: её слишком уж плотно обступили обитатели города призраков. Зато он снова уловил её голос, на сей раз – какой-то придушенный вскрик.

– Газиэль, сюда! – заорал Николай. – Перенеси меня прямо к ней!

Но обезьяноподобный лохмач и не подумал объявиться. А на морде его братца-кролика возникло выражение, которое однозначно можно было трактовать как глумливое.

– Говори, где он! – Скрябин рванул голову кролика вверх. – Не то уши тебе оторву!

Но – вряд ли он Фесора испугал. Что проку было бы Николаю, если бы демон-кролик остался без ушей? Да и всамделишные ли они были – эти длинные бархатистые уши, похожие на пальцы старинных мужских перчаток? И Скрябин немного свою хватку ослабил – понял, что должен сконцентрироваться на другом.

– Ну, давай, – прошептал он, так и впиваясь взглядом в здоровенного пса с корзиной на башке, – покажись мне целиком!

Лара ощутила, что распадающаяся веревка снова захватывает её шею – а ведь она едва успела сделать один-единственный вдох после предыдущего раза! Инженер Хомяков уже не пытался прийти к ней на помощь: на каждой его руке повисли по два или три призрака. И уж его руки стали для них надежной опорой: бывший сосед Николая Скрябина полностью принадлежал здешнему миру.

«Коля! – мысленно воззвала девушка. – Где бы ни был – помоги мне!»

Она схватилась за душившую её веревку – и та уже совсем не так скоро прошла сквозь её пальцы, как до этого. «Они убивают меня – делают меня такой же, как они сами!» – почти отстраненно подумала Лара. Она была в ужасе, но этот ужас приводил её в какое-то омертвелое бесчувствие. Она знала, что должна сопротивляться, но словно бы и не хотела этого делать. «Сдайся! – услышала она свой собственный голос у себя в голове. – Так будет проще – для всех…»

А потом две вещи случились почти одновременно.

Во-первых, ивовая корзинка на морде Дика вдруг не то, что рассыпалась – она словно бы взорвалась, распадаясь на мельчайшие фрагменты. И аналогичная участь постигла серый суконный пояс, за который держался призрак-беспризорник. Так что получивший свободу пес тут же кинулся на мужчину с веревкой, в горло которого ему приказал вцепиться хозяин.

А, во-вторых, ниоттуда-ниотсюда вдруг появился отставной лекарь Михаил Достоевский, держа обеими руками длинную тележную оглоблю. И приволок он её не просто так: тотчас же нанес ею по дуге низовой удар, расчищая пространство подле Лары. Причем оглоблей он засветил по ногам и призраку с веревкой – к невероятной для того удаче. Веревочник стал заваливаться навзничь, и Дик промахнулся: сомкнул челюсти не на горле у него, а на плече. Но и этого хватило, чтобы призрачный душитель зашелся криком – страшным, высоким, как будто приникающим в самый мозг.

Лара хотела уже прижать ладони к ушам – хоть немного этот вопль приглушить. Но тут до неё донесся иной голос.

– Лара! – кричал Николай Скрябин. – Покажи мне, где ты! Подними вверх руки, если можешь!

Девушка сделала, как он велел. А дальше – началось нечто уж совсем невообразимое.

Первым побуждением Николая было – вытянуть Лару за руки из толпы заблудших душ. Он подумал: а вдруг в этом мире его телокинетический дар будет распространяться и на живых существ? Но, увы: когда он потянул девушку вверх, та и не шелохнулась. Зато приложенное им усилие затронуло окруживших Лару призраков – косвенно затронуло, всего лишь по касательной. Однако и это оказало на них поразительное воздействие.

Пять или шесть призрачных сущностей, что находились рядом с девушкой, вдруг поднялись в воздух вместо неё. И Скрябин даже не отшвырнул их – просто смахнул с линии своего взгляда, как смахивают с цветка капли росы. Призраки разлетелись – в разные стороны. И Николай не стал смотреть, где именно они упали.

– Коля! – крикнула Лара, крест-накрест взмахивая поднятыми руками. – Здесь со мной Хомяков, Дик и… еще кое-кто. Не навреди им, пожалуйста!

Николай только успел подумать: «Как же я стану отделять вредоносных призраков от дружественных?» И тут по призрачной толпе словно бы пробежала низкая волна. Блеклые существа – одни попадали, другие – стали отшатываться. Кое-кто, упомянутый Ларой, охаживал призраков оглоблей, как если бы он был былинный богатырь: махнет в одну сторону – улица, в другую – переулочек. И это оказалось очень кстати. Николай мог теперь видеть их всех: и Лару, и своего бывшего соседа Хомякова, и Дика, который огрызался направо и налево, отгоняя навязчивых духов, и самого былинного богатыря. Так что – план возник у Скрябина мгновенно. И к его исполнению он приступил раньше, чем успел подумать: сработает или нет?

Ларе почудилось, что земля уползает у неё из-под ног – что проседает холм под ней. А потом она осознала: нет, холм тут не при чем! Это пришла в движение вся громада площади-звезды, что простиралась впереди! Каким-то образом лучи пятиугольника вдруг загнулись вверх, сделав площадь похожей на человеческую ладонь с растопыренными и чуть согнутыми пальцами.

Инженер Хомяков, стоявший подле Лары, изумленно охнул. Дик умолк, прекратил свой бешеный лай. И только отставной лекарь Достоевский продолжал размахивать оглоблей: он смотрел вниз, на ноги своих сотоварищей-призраков, и явно ничего особенного не замечал.