В горле горчило.

– Это кенжутный сок. Его дают магам, чтобы восстановить магическую силу, либо желая увеличить чей-либо потенциал. Есть только одна проблема, – я облизала пересохшие губы, – если смешать сок с синеягодником, то он может вызвать или удушье, или отторжение, и тот, кто его выпьет, уже никогда не сможет стать магом.

Меня била мелкая дрожь. Я и сама не знала, как я вспомнила это – не мое воспоминание было, Киа. Киа, которую из-за попытки бегства и сопротивления воле отца напоили этим самым соком. Отец хотел добавить лишь капельку синеягодника, чтобы проучить строптивую дочь головными болями и слабостью на месяц-другой, но кто-то его опередил… и тоже добавил синеягодник в поднесенный Киа напиток, из-за чего девушка не только чуть не умерла, но практически полностью лишилась силы. И было у меня подозрение, что оттуда лапки жениха торчали…

И я словно наяву ощущала удушающие объятья надвигающегося приступа, невозможность сдвинуться с места, вдохнуть, закричать, позвать на помощь. Смыкающиеся стены, холод подвала, видения, вызванные отравлением, и надо всем этим – смеющееся, скалящееся лицо жениха, жадные руки, обещание, что ни в первую, ни в последующие ночи их брака жене скучать не придется.

Не знаю, что со мной случилось в тот миг – я словно оцепенела, провалилась в прошлое, и очнулась только тогда, когда меня… укусили?! Прямо за губу!

Не было тропы и адептов, над моей головой тихо шумели кроны величественных деревьев с синеватыми прожилками на коре, а прямо напротив были чужие глаза – сейчас полные яростной тревожно-звенящей тьмы.

– «Великолепно», адептка Вартек – за ответ. И «Отвратительно» за скрытность. Если вас опоили смесью кенжута и литейи, в народе синеягодки, нужно было сообщить сразу, – чужая ладонь слишком нежно, слишком бережно поглаживала шею, как будто не решила – то ли удушить, то ли наоборот – пожалеть.

– Я не помнила об этом до того момента, как вы не показали этот плод, магистр, – попыталась привычно вздернуть головы и высвободиться, но проклятая слабость не дала.

– Это воспоминания не ваши, я верно понимаю? – Блестящие глаза. Горячая ладонь. Другая – на талии.

Вот только не стоит даже на миг поддаваться. Владыка и беглая магичка. Смешно. Если бы не было так грустно. Если бы не пропасть между нами – воспитания, взглядов, прошлого и собственных поступков – не была так громадна.

– Мои. Простите, не могли бы вы отпустить, магистр? – Главное – не дразнить его. Не привлекать внимания. Не вызывать азарт – твари очень азартны, как я уже поняла.

– Хорош-шо, – недовольное шипение.

Мне кажется, как будто змей вокруг меня хвостом бьет.

Отпустили. Заставили прислониться к стволу дерева. Удостоверились, что адептка не падет прямо сейчас к его ногам хладной тушкой. Выжидательно смотрит – где мой ответ? А продолжение? Но я не собиралась больше ничего добавлять. Хватает того, что он понял – я не местная. И пока не выдал. Хотя – что значит – не местная? Я его догадок не подтверждала. За прошедшие годы я стала более чем похожа на местную жительницу, практически полностью отбросила то, что связывало меня с Землей, забыла, вытравила как могла.

– Кина, как тебя зовут на самом деле? Кто ты такая? Я не взламываю твой мозг и не отдаю приказ заключить тебя под стражу лишь потому, что полностью уверен – наша связь, увы, истинна, она не может быть подлогом магов, и я точно знаю, что ты не желаешь мне зла. Иначе, моя дорогая девочка, мы бы разговаривали с тобой совсем в другом месте… и совершенно иначе, – кривая усмешка на чужих губах.

Таким я его ещё тоже не видела. Не осознавала всей силы того, кого спасла и кто спас потом меня. У местных поклонение сильным – в крови. Я не умела уважать за одну силу, но приняла правила игры. Не выделяться. Не вызывать повышенного интереса. Не показывать, что умею хоть что-то непонятное, незнакомое, отличное от способностей людей.

Почему же с лордом Сейлиром все сразу полетело под откос? Ладонь обожгло болью, вызвав невольный вскрик.

– Что происходит? Ки? – Сильные пальцы ухватили запястье, он мгновенно определил каким-то образом, что причиняет мне боль и неожиданно осторожно обхватил ладонь, поднося к своему лицу.

Я сглотнула, наблюдая за тем, как могущественный менталист и, кажется, тот самый кошмарнейший тварий Владыка обнюхивает и едва на зуб не пробует мою ладонь.

– Так, прелесть моя, – на меня подняли взгляд. Жесткий. Ледяной. Требующий ответа. Я под ним как будто оцепенела, понимая, что промолчать не получится, – а теперь четко и по делу. И не думай, – кривая усмешка. От уголков глаз разбегаются черные ручейки, что пугает едва ли не до икоты, – что сейчас получится промолчать. Кто. Тебя. Покусал?

Ладонь красная, но ни следа от укуса. Только виднеются теперь какие-то странные темные пятнышки.

– Ещё раз, – с нажимом. Чужое лицо нависает надо мной, солнце над головой отчего-то скрывается, в кронах гудит слишком холодный для утренний теплой погоды ветер, а по телу то и дело пробегает дрожь. – Кто?! Кто, Кина?

Блестят острые нечеловеческие зубы в приоткрытой пасти, капает слюна… ой нет, это все разыгравшееся воображение. Слюнями меня пока не поливали, к счастью – а то вдруг они тоже ядовитые?