Одеяла были откинуты, а Надя сидела на краю постели, застегивая последнюю пуговицу ночной рубашки. Фланелевой. Но и рядовая фланель выглядела на ней привлекательнее французского шелка.

— Вы все еще здесь? — изумилась она. Ее глаза немного ожили, но линии вокруг рта выдавали боль.

— Естественно.

Ален поставил стакан с водой и достал из кармана бутылочку с аспирином, вытряхнул из нее две таблетки и протянул Наде. Она послушно взяла лекарство.

— Где Элли? — спросила Надя, заглядывая за его спину.

Он же старался смотреть на ее лицо, а не на холмики под мягкой тканью.

— В постели.

— С ней все в порядке?

— Как будто да.

— Хорошо, — Надя бросила взгляд на стакан воды, который все еще сжимала в руке. — Я… прошу извинить меня за то, что была такой непослушной больной. Теперь я вижу, что доставила вам лишние хлопоты, не послушалась, и мне очень стыдно.

— Извинение принято, а про стыд забудем. Что-то я встречал на земле не много идеальных людей.

— Верно, но я терпеть не могу глупые ошибки. Особенно свои.

— Ошибки случаются. Важно не повторять их.

— Так вы не просто хирург, а еще и философ. Его обдало жаром.

— Нет, миссис Адам, просто стараюсь хорошо делать свое дело.

Поскольку он не торопился уходить, Надя подумала было предложить ему пододвинуть кресло-качалку и присесть. Она давно сообразила, что Миртл город, располагающий к быстрому сближению людей. Здесь ведутся неспешные дружеские беседы, и соседи недолго остаются чужими друг другу.

— Вы всегда так добры со своими пациентами, как со мной сегодня ночью? спросила Надя.

— Стараюсь. Чтобы они снова обращались ко мне.

— Я не привыкла к такой заботе. Он пожал плечами.

— Это я унаследовал вместе с кабинетом, принадлежавшим старому врачу Сеннетту. Он практиковал здесь почти шестьдесят лет, никогда не закрывал свою дверь и не отказал ни одному больному. Полагаю, его дух витает вокруг и не дает мне сбиться с дороги.

Надя склонила голову и внимательно слушала. Свет лампы в ее глазах создавал иллюзию приглашающей улыбки. Только иллюзию, напомнил он себе. Не забывай, только чисто профессиональные отношения.

— Не могу себе представить, чтобы вас мог напугать призрак, — сказала Надя задумчиво.

— Вы бы удивились тем вещам, которые могут меня напугать, миссис Адам.

— Вероятно. Однако, я думаю, мы уже миновали стадию «миссис Адам — доктор Смит», а?

— Пожалуй, мне пора выбираться отсюда, пока снова не занесло дороги.

— Я слышала, как вы справлялись в больнице об Эдде. Похоже, она уже не вызывает у вас такого беспокойства, как в школе? Ей уже лучше?

— Лучше — понятие относительное, миссис Адам, — осторожно ответил Ален. Особенно когда речь идет о сердечниках.

— Называйте меня, пожалуйста, Надя.

— Надя, — принял он ее упрек.

— Знаете, я бы с удовольствием взяла у вас интервью для воскресного номера.

— Сомневаюсь, чтобы рядовая медицина заинтересовала чем-то ваших воскресных читателей.

— Не скажите!..

Надя пригляделась к его лицу и решила, что лучше всего подошла бы его фотография в профиль, контрастная, черно-белая.

— Не обращайте на меня внимания, — снова заговорила она, заметив, что Ален опять хмурится. — У меня бывают страннейшие ощущения. — Она покачала головой. — Я вот думаю, что мы встречались раньше. Это во мне говорит репортер. Я не успокоюсь, пока не узнаю, в чем дело.

— Ну что ж, Надя, а врач во мне говорит, что я должен взглянуть на ваши швы перед уходом.

— По-моему, вы собираетесь выставить мне счет за вызов на дом, прошептала она, покорно ложась на спину.

— Непременно, мадам.

Стараясь не касаться своими пальцами ее кожи, он аккуратно поднял подол ее ночной рубашки до талии и вздохнул с облегчением, увидев под нею трусики розовый шелк с кружевами, слава Богу, не совсем прозрачные. Его взор притягивала шелковистая, блестящая, соблазнительно нежная кожа кремового цвета. Ален привык к дисциплине и самоотречению, но и ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить о них и сосредоточиться на толстой повязке, закрепленной клейким пластырем, которую Надя наложила сама после его утренней перевязки.

— Вы заметили кровотечение, когда меняли повязку?

Надя лежала неподвижно, уставясь в потолок.

— Чуть-чуть.

Доктор осторожно снял повязку. Линия шва уже начала сходиться. Он увидел небольшую припухлость, но признаков инфекции не было.

Ален торопливо опустил рубашку и накрыл Надю одеялом. Она внимательно наблюдала за ним.

— Думаю, можно уже обойтись без повязки, — сказал он, бросив старую в корзинку под туалетным столиком. — Будьте осторожны при мытье и две недели не пользуйтесь тесной одеждой.