Год от года её характер и болезненная реакция на любую самую мелкую несправедливость напоминали поведение дикой камышовой кошки. Сузив глаза, она с шипением крыла мальчишек за приставания площадными выражениями. Нередкий случай, когда огрызалась и с учителями. Раннее понимание своей, явно незаурядной, внешности позволяло ей вести себя надменно с одноклассницами. Вот назло!

А если неприятности касались Верочки, это приводило Раю прямо-таки в ярость, присущую всё той же камышовой болотной рыси.

Пацана, толкнувшего сестрёнку головой о кирпичный угол, схватила за волосы и коленом методично разбивала несчастному лицо в кровь. Этот, безусловно, дикий случай спустить на тормозах не представлялось возможным, и по настоянию родителей мальчишки даже ставился вопрос об отчислении её из школы.

Спасла Раю непререкаемая отличная успеваемость по всем предметам, приличный штраф на отцовское имя, поручительство коллектива учителей и постановка на учёт в детской комнате милиции.

А с той поры цепко закрепилось за девчонкой прозвище: Райка-оторва! А другого прозвища и подыскивать не было нужды, потому как вся их семья носила фамилию Оторвины.

Встреча в роддоме прошла совсем не так, как грезилось девочке в её дремотном видении. Из больничных дверей показалась бледная и похудевшая мама в сопровождении высокой медсестры в белом халате и голубом колпаке. Женщина держала в руках крохотный свёрток, глядя на который и не верилось, что там может прятаться живой человечек.

– Ну что, счастливчик, – нарочито громко адресовала акушерка приветственный возглас отцу, – принимай своё сокровище! И, как говорится, в добрый путь!

На родителя странно было смотреть. Лицо его приняло чуть ли не плачущее выражение, голова втянулась в плечи, спина согнулась в понятной покорности моменту. Дрожащими руками он принял конвертик, приоткрыл уголок простынки и, заглянув внутрь, просиял, широко улыбаясь. Наспех поцеловал супругу и, осторожно ступая, двинулся к выходу.

Рая протянула маме букет, и та, с плохо скрываемой болезненной гримасой, присела, чтобы обняться с дочкой. Дядя Коля сунул медсестре какую-то денежку, посмотрев на которую женщина молча развернулась и захлопнула за собой белую дверь.

По решению отца ребёнку дали имя от греческих корней, Вероника. Хотя мама робко настаивала, что на конец мая по святцам есть хорошее имя Анастасия, а Вероника звучит вычурно и как-то непривычно… да разве он послушает?

Однако выход нашёлся сам по себе. Рая с мамой стали обращаться к девочке в уменьшительно-ласкательной форме: Верунчик, Вера, Верочка. А когда малышка подросла, то на вопрос «А как тебя зовут, прелестное дитя?» отвечала уже сама: «Вера!»

Раечка любила сестрёнку без ума, нянькалась с ней от мокрых пелёнок и аж до первого класса школы. За это время они с матерью не раз пытались подступиться к хозяину на предмет святого крещения девочки, но он про это не велел даже и напоминать.

Эти хлопоты с младшей сестрёнкой до известных пределов облегчали Рае тягостные часы, когда дома был отец. Да и маме очень годилась такая неоценимая помощь, потому как после тяжёлых родов она слабела раз от разу. А эти «разы» превращались впоследствии в гнетущие недели, а то и месяцы пребывания в больнице. Наступило и такое время, когда ей пришлось навсегда оставить преподавательскую работу в медучилище.

Нелёгкие домашние заботы легли, конечно же, на Раины ещё слабенькие плечи. Девочка плохо понимала, какая болезнь мучает мать. Та говорила лишь, что болеет «по-женски» и это скоро пройдёт.

На торжественной линейке перед началом нового учебного года и Рая, и Вера стояли каждая в своей шеренге – Раиса с восьмиклассниками, Верунчик с первоклашками. Первый раз в первый класс!

Почти до слёз умилительно смотреть на этих новоиспечённых школяров, совсем ещё детей, недавних выпускников старшей группы детского сада, переминающихся с ноги на ногу от долгого ожидания и непривычно тяжёлых ранцев за спиной. Всех и каждого что-то смущало: чуть великоватая школьная форма, удушающие галстуки у мальчишек, новые, ещё не разношенные ботинки с туфельками и огромные неудобные букеты цветов, предназначенные первой учительнице.

Школьный двор забит народом. Над нарядной толпой родителей высилась голова отца. Видимо, сумел-таки отпроситься с работы. А вот мама… Та, по обыкновению, отбывала в больнице какой-то непонятный очередной курс.

Но вот наконец на крыльце школы, украшенном транспарантом и надувными шариками, появилась окружённая важными гостями директриса. Торжественно пронося к микрофону свою высокую причёску и выдающуюся во всех отношениях грудь, она говорила дежурные поздравительные, из года в год одни и те же, фразы. А Рая не могла оторвать взгляд от сестрёнки.