— Не убей? — засомневался Эадор.

— Ну да. В целом — да. Но с оговорками… — и Рем закатив глаза выдал несколько цитат: — «Нет больше любви той, чем отдать жизнь за друзей своих»… Или вот эта: «Зубы грешника сокрушаться!» «Продай одежду свою и купи меч…» ну и еще несколько. То есть убивать нельзя, но защищать своих близких и свои идеалы — обязательно. В таком плане. Есть и более агрессивные трактовки, но мы, ортодоксы, вообще-то не занимаемся толкованием Писания…

— Да-да, об этом я помню.

— Так вот, и для нас, и для оптиматов с популярами — Слово Сына Человеческого это основа. Поэтому нельзя сказать что мы верим в разного Бога или у нас разные заповеди… Мы все осознаем, что вера, религия у нас одна — просто подход разный. И стал он разным не сразу.

Нужно понимать — Империи пришлось приводить людей к общему знаменателю. Присоединяя к себе все земли, освоенные человеком, Императоры старались привить новым подданым имперский образ жизни, имперские ценности — основанные на Писании — то есть, на Слове Сына Человеческого и Уставе Надлежащем. Первая книга говорила о душе, вторая — о теле. Но прошли сотни лет после того, как Ковчеги пристали к берегам Раваарды, и на Севере, Юге и Западе сформировались свои сообщества, свои религиозные воззрения и свой менталитет. Да, они были близки к имперским. Но! На Севере часть населения ударилась в язычество и суеверия, на Юге модным было не признавать Бога и душу вообще, а на Западе общество стало настолько иерархичным, что представления о вере у знати и простолюдинов отличались сильнее, чем между Югом и Севером, например… Шагом к примирению было включение местных Книг в состав Писания…

Эадор поднял палец вверх:

— Я помню! «Дорога лебедей» — на Севере, «Семейное древо» — на Западе и «Книга Теплых Ветров» — на Юге.

— Именно! — кивнул Рем. — В целом — первые императоры не обостряли. Был общий враг — дикие племена, фоморы, орки… Э-э-э-э…

— Эльфы? — хмыкнул эльф. — Не переживай, я потом как-нибудь поведаю тебе про отношения между Тъялери и Ванъяр…

— Обязательно! Да, с эльфами нам тоже приходилось сражаться — по мере продвижения вверх по течению Рубона. И с гномами — но в гораздо меньшей степени. Они вообще — больше всех похожи на людей, да?

Получив в ответ только неопределенное движение эльфийским плечом, Аркан продолжил:

— В общем, людям хватало того, что они — люди. Империя Людей! Звучит? Звучит! Но потом враги почти закончились. Да, накатывали орки, да, дикие племена из-за Рубона совершали набеги, но… В общем — люди такие странные существа, что не могут жить без врагов. Они их себе придумывают, или находят… Примерно четыреста лет назад в империи получился династический кризис. Прямых наследников не осталось — была племянница императора — замужем за Эмманюэлем дю Моро — человеком влиятельным и знаменитым в землях Запада, и бастард императора Трой по прозвищу Волкодав — он стяжал себе славу убийствами неугодных папаше дворян на дуэлях. В общем — гражданская война: одни — в основном рыцарство Запада — поддержали дю Моро, другие — в основном столичная верхушка из Кесарии — выступили за Волкодава. Столкнулись они у городишка Чивителла, в виноградниках. Битва была страшная — коннице и стрелкам развернуться было негде, в пешем строю сошлись десятки тысяч человек, и армия Троя Волкодава одерживала верх. Тогда мессир Эмманюэль дю Моро рванулся в бой, вместе со своей личной охраной, и взмолился о знамении свыше, и рядом с ним молился кардинал Пелагий, который не забывал охаживать врагов боевым посохом. И вдруг — над головами сражающихся явился Феникс — огненная птица невероятных размеров! Своими крыльями он опалил первые ряды сторонников Волкодава и обратил их в бегство. Мессир дю Моро воспринял это как непосредственное божественное вмешательство — и ринулся на ударившегося в панику врага! Рыцари Запада сплотились вокруг него — и победили! Дю Моро стали следующей императорской династией, и при них культура и образ жизни Запада стали доминировать. А Пелагий породил движение оптиматов. Есть три типа людей — говорил он. Одни работают, другие молятся, третьи воюют. Не стоит менять такой порядок вещей — он освещен Богом. Каждому предопределена его судьба, и пытаться прыгнуть выше головы или изменить свой статус — значит идти против божественного порядка. При этом он не брезговал расшибать посохом головы тех, кто с ним не соглашался… Конечно, для нового императора это было куда как удобно — гораздо легче держать народ в повиновении, когда каждый занимает свою нишу и все зависят друг от друга. Для начала всем простолюдинам запретили носить оружие — за исключением пограничных округов. И тут же вспыхнули бунты, и недовольные потянулись на границы — на Юг, за Рубон, на побережье Последнего моря. «По фургонам!» — вот клич, который породил ортодоксов. В пограничных Экзархатах священники придерживались старых правил, не требовали десятину и помогали всем, независимо от происхождения, а дворяне не любили пышных титулов и не задирали нос перед простолюдинами — они прекрасно понимали, что им еще предстоит стоять плечом к плечу на поле боя.

— Титулов? — как будто это был единственный вопрос, который интересовал эльфа.

— Ну да, у нас, ортодоксов, нет всех этих многочисленных маркизов, герцогов, виконтов и баронов…

— А кто есть?

— По сути — только баннереты. Иногда появляется еще и деспот, но это совсем другая история…

— Баннерет — это ведь знаменосец?

— Ну да… Кто такие настоящие имперские дворяне, не западные? Это люди с хорошими лидерскими качествами, организаторы, способные возглавить какое-то дело, какой-то процесс, вдохновить своей идеей, компетентно руководить работой или военными действиями. Со временем титул стал передаваться по наследству, да, но… Вот, например, десять лет назад одного цирюльника из Тарваля, что в герцогстве Аскерон, признали баннеретом на Дворянском собрании. Он тогда организовал оборону своего городка от какой-то нечисти… А если я, к примеру, буду увальнем — меня просто низвергнут, и я стану простолюдином… — и тут Аркан понял, что сболтнул лишнего.

А хитрый Эадор, которому и уши вострить было не надо, всё услышал. Но виду не подал.

— То есть ортодоксы это те, кто был не согласен с нововведениями Пелагия и императора Эмманюэля?

— Это те, кто продолжал следовать «Уставу надлежащему». Там прямым текстом написано о воинской науке для всех юношей и умении постоять за себя для девушек. Какая воинская наука без оружия? Это смешно! Идеи Пелагия противоречат одной из основных книг Писания — а значит они еретические. Оптиматы, конечно, сказали, что в «Уставе» имелись в виду благородные семьи и всё такое прочее, и что только те, кто молится — то есть высшие иерархи — имеют право толковать Писание, а остальные должны заниматься своим делом. Они даже Синедрион создали — совет кардиналов, который занимается толкованием священных текстов и всеми церковными вопросами, влезая при этом в частную жизнь людей… А ортодоксы наплевали на их слова, загрузились в фургоны и уехали на границу, или в глушь, подальше от больших городов — жить так, как положено настоящим имперцам, имея возможность обеспечить безопасность и достаток своим семьям самостоятельно.

— Что ж, Рем, доходчиво… Теперь мне хочется увидеть это самому, сравнить, чем отличается образ жизни оптиматов и ортодоксов…

— Сравнишь, куда ты денешься… Аскерон — очень специфическое герцогство. Две трети его населения — ортодоксы. Только живут они в основном в сельской местности и небольших городках, в самом Аскероне тоже есть ортодоксальный квартал ремесленников, и монастырь святого Завиши Чарного — центр Экзархата. А вот герцог и его двор — сплошь оптиматы, за редчайшим исключением… Старый герцог и держался-то в основном на своем умении балансировать между ортодоксальным большинством и привилегированным оптиматским меньшинством… Насмотришься, в общем.

— А на популяров я уже насмотреля, — мрачно проговорил Эадор.

— Ну-у-у, популяры бывают разные. Там столько школ, учений и сект, что сам черт ногу сломит. Попадаются очень адекватные, даже близкие ортодоксам, а бывает — вот такое вот, как гёзы…

— И как такое получилось?

— Если обобщать — это те, кто не был согласен с оптиматской теорией и практикой, но при этом не хотел ортодоксальных сложностей. Примерно сто лет назад в Тимьяне на рыночной площади с речью выступил один из университетских преподавателей — некто Саймон Самромар. В своей речи он обличал Синедрион и оптиматскую иерархию, обвиняя ее в лицемерии и несоблюдении своих же собственных энциклик, в завышении цен на обряды и требы, в роскоши и разврате… В общем — речь была записана и растиражирована. «Тезисы Самромара» разошлись по просторам империи, вызывая у оптиматских обездоленных простолюдинов и нищих интеллигентов массу положительных эмоций, а у ортодоксов — снисходительные ухмылки. А потом Саймона Самромара сожгли на костре, конечно. Куда без этого? Прислали толпу бритых наголо оптиматских клириков при поддержке полка легкой кавалерии — и сожгли. Но Самромар посеял ветер, а оптиматы — пожали бурю. Заполыхали соборы и подворья оптиматов на Востоке и в Центральных провинциях, как грибы после дождя появлялись новые проповедники, обличавшие оптиматское духовенство при помощи текстов Писания… Да, и никто из них не вспомнил об ортодоксах, что характерно… Ортодоксом быть сложно — такое количество правил и ограничений, такие трудности… Так что возникло движение популяров. Это, в общем-то, не движение… Это манера использовать Писание для оправдания собственных сиюминутных желаний, на мой взгляд. Но они говорят о избранности, о том, что каждый должен сам определять свой путь, и что достаточно верить в Бога и знать Писание чтобы определить этот путь самостоятельно. «Бог направит!» — говорят они… Мне кажется, с религиозных войн между оптиматами и популярами и начался крах империи. Подумать только, целые провинции обезлюдели! Двадцать лет бойни, миллионы погибших… Четыре огнеборческих восстания и три Крылатых похода, прости Господи… Сейчас всё более-менее мирно — на Северо-Востоке вокруг Тимьяна сложился большой популярский анклав, некоторые высшие аристократы и целые города поддерживают популяров — создали некое сообщество внутри империи скажем так… Синедрион только и мечтает как бы всех их отправить на дыбу, а популяры мечтают разрушить все храмы и потушить все Огни… Ну, ортодоксов это касается в меньшей степени — мы умеем показывать зубы.