— Сам… козел. — Так же шепотом ответил Федька.

— Я? Да я тебя вообще не трогал. Понял? А ты то корешей подговорил, чтоб против меня одного вас компания была, то часы подкинул и Лютика скомуниздил.

— А ты докажи. — Федька нагло улыбнулся.

Ну, вот на этой улыбке меня и сорвало.

— Странная наблюдается в селе тенденция… Я бы даже сказал, подозрительная.

Ефим Петрович грустным взглядом изучал нашу значительно увеличившуюся, по сравнению с прошлым посещением, компанию. Его лицо кривилось то в одну сторону, то в другую, и выглядело так, будто у мужика одновременно заболели все зубы.

Мы же сидели рядком, как воробьи на ветке, привычно сложив руки на коленях. Глянуть со стороны — невинно пострадавшие от произвола власти.

Первый стул занимал Матвей Егорыч, затем — я, потом — Андрюха, за Андрюхой пристроился Федька. Бориса отделили от нас, посадив его в угол. Как особо отличившегося.

— Так какая тенденция, гражданин начальник? — Борис поднял руки, на которых красовались металлические браслеты. Нам, кстати, такого счастья, слава богу, не досталось, — Сними, гражданин начальник. Я у тебя тут впервые засветился.

— Ты — да. Тут — впервые. Но мы, помнится, в Квашино с тобой уже беседовали. Да? Припоминаешь? А вот эти…— Участковый посмотрел на меня, Андрюху и деда Мотю по очереди, — Эти скоро, как к себе домой, ходить будут. Итак, вопрос. За каким чёртом все вы оказались в доме колхозного бухгалтера Лидии Ивановны Сердюковой?

— Меня там не было. Не наговаривай. — Встрял дед Мотя.

— Не было. Да. — Согласился Ефим Петрович. — Потому что ты в это время организовывал драку в клубе. А если выражаться более точными формулировками, то за ним.

— Ды как? Ты чего-то путаешь, Ефим Петрович. Точно тебе говорю. — Матвей Егорыч стянул кепку с головы, скомкал и прижал ее к груди.

— А-а-а-а-а-а… ну, да … Путаю … Хорошо. Сейчас. Погоди…

Участковый развернул веером кипу бумаг, лежащих перед ним на столе, схватил первую, поднялся со стула и подошёл прямо к Матвею Егорычу.

— А вот показания гражданина Митина. Киномеханик. Знаешь такого? Он все прекрасно видел. В этих показаниях гражданин Митин утверждает, что во время сеанса, на самом, между прочим, интересном месте, в помещение забежал Матвей Егорыч и принялся громко, истошно орать на весь клуб:"Наших бьют!" Было такое?

— Чой то истошно? И прям сразу орать... Ну, да. Заскочил, мужикам клич дать.

— Какой клич, Матвей?! Какой, на хер, клич?! — Участковый в сердцах швырнул бумажку обратно на стол. — Драки не было! Ты забежал в клуб, крикнул, что якобы кто-то бьёт "наших". Затем, пользуясь наличием второго выхода… если кто не знает из присутствующих, он находится в противоположной от главной двери стороне… Принялся часть деревенских мужиков подталкивать туда. Со словами, мол, тут ближе, давай в эту. Поэтому, народ, рванувший на помощь неведомым "нашим", разделился на две части. Первая часть выбежала через главный вход, а вторая — через запасной выход. В итоге, две эти кучки встретились за зданием клуба, в темноте не разобравшись, кто есть кто. Да ещё некоторые были в подпитии. Хотя бьют себя кулаком в грудь и доказывают обратное. Вот тогда, да, тогда началась драка. У мужиков то ума не хватило сообразить, что рожи знакомые. Кто-то кого-то задел, кто-то кого-то, не разобравшись, стукнул, и все. Понеслась неразволошная.

— Да? А что, до этого не было драки? — Матвей Егорыч задумчиво потёр подбородок. — Это как же я так… опростоволосился… Возраст, наверное... Ты понимаешь, нет-нет, а находит что— то...

Участковый закрыл глаза, постоял минуту, потом вернулся обратно к столу.

— Ладно. Пусть. Пусть тебе привиделось. Но вот дальнейшие твои действия, как объяснить? Убедившись, что теперь действительно пошел мордобой, ты побежал к дому гражданки Сердюковой. Это подтверждает часть женского населения, которая тоже побежала, но к ближайшему колодцу за водой. Говорят, мужиков остудить. И вторая часть женского населения, которая побежала будить меня. Там, в доме Сердюковой приключилась своя, загадочная история. Как рассказывает соседка, сначала были крики и грохот. Потом из окна чердака, маленького, между прочим, окна... Как пролезли то, кони? В общем, оттуда вывалились двое. Непосредственно Федор и…

Участковый посмотрел на меня. Скривился ещё больше. Такое чувство, будто я вообще во всем виноват. Оборешься.

— И вот, ещё гражданин Милославский. Вслед за ними из двора упомянутой гражданки Сердюковой выбежал Борис с лестницей наперевес. А точнее, с ее половиной. Часть лестницы была почему-то отломана. Борис!

Борька, в этот момент, задумчиво рассматривающий свои запястья, которые крепко соединяли наручники, вскинул голову.

— Чего, гражданин начальник? Тут я.

— Вижу, что тут. Хотелось бы услышать объяснения. За каким чёртом ты поперся к Лидке домой?! Опять началось?

— Да что началось то, Ефим Петрович? Пришел проведать. Так сказать, по родственному.

— Слушай, — Участковый погрозил Борьке указательным пальцем, — Твое "проведать" все село знает. Опять явился с проверкой? Я тебе уже говорил. Ты ей не муж! Понял? Вот как брат твой соизволит вернуться обратно с заработков, он и будет проверять. И то… В рамках закона и уголовного кодекса. Ясно? Так понимаю, тебе кто-то напел про Лидкин моральный облик в очередной раз?

Борька недовольно засопел, отвернувшись к стене.