– Зазлобно бугор бает, а рамсы не спутал, Фикса! – среагировал Щерба.

– Мортую сколотить новый капиталец на жизнь безбедную, на том и вас поднять, – раскрылся Дрын, – А придёт час, разбежимся по углам-закоулкам…

– Ну… что, шпана… фиксу драть будете? – распальцевал Фикса, указывая на золотую коронку, дружки закивали в одобрение слов главаря и принялись шалманить дальше.

– Залом такой, шаромыжники: карасей буду сыскивать пожирнее, и щипать будем всею кодлой… Коли согласны, есть гожая наводка на тайного делягу…

– Что значит тайного? – переспросил Сизый.

– В бумагах мадам Фрайзон приметил некоего субъекта Ференца Нодиша…, – пригубил лафитник Дрын, – По записям, оный тайный коммерсант посещал ея публичный дом регулярно, платил всегда желтухой и редко седьем…

– Неужто Авдей Жердёв да не знает деляг Нижеграда? – засомневался Фикса.

– В том байда, что живёт инкогнито, в гильдиях не замечен, но понимаемо – доход имеет не мелочёвый, и накопления, мортую, держит не в бумажных банкнотах…

***

Комиссар Чадаев просматривает бумаги, собственноручно написанные молодыми людьми.

– Итак, Сухарев Михей Яковлевич и Заломова Таисия Акифиевна? Фамилии носите разные, и в законном браке, стало быть, не состоите… Может, тайно сожительствуете?

– Покамест не в брачных узах, не венчаны, и безбожно не сожительствуем…, – уточил Михей.

– Покамест? Чую, всё-таки думаете семью создать?

– Коли станется, што Туся согласится и не откажет моим стараниям, после сорочин и свадебку отгуляем? – подмигнул избраннице Михей.

– Полно, Михей, загадывать-те? – смутилась девушка.

– Надо загадывать, надо планы строить, надо детей много рожать, невзирая на трудности…, – научил комиссар.

– Может и отгуляем, после Светлой седмицы? – зарумянилась девушка.

– Вот! А я тогда на ваше свадебное гулянье напрошусь…, – поддержал комиссар.

– Чай за ради Бога! И нам отрадно будет…

– Товарищ Ким, тут такая оказия…, – набрался храбрости Михей, – Родителя моего погубили люди лихие, отчего я принял горесть неуёмную и решил проситься к вам на службу… Разыскать душегубов и предать суду праведному…

– Оборот, однако? – удивился Чадаев, – Но, суду законному! Праведно судят сердцем, зачастую сгоряча, и не всегда, надо знать, беспристрастно… А закон полагает судить с холодной головой и состязательно… Мы собираем улики, расследуем, находим подозреваемого и представляем результат, а суд должен вникнуть, и другую сторону с адвокатом выслушать…

– Витиеваты слова ваши, уразумеешь не сразу…

– А мне так понятно! – оживилась девушка, – Оныя как в книжках детективных? Читаешь и гадай, кто спреступничал? Как только уверишься, а хитрый адвокат переиначит улики, и совсем другой человек злодеем окажется…

– Детективами увлекаешься? – улыбнулся Чадаев.

– У Скородумовых множество книжиц всяких. Што Фаина Михаллна скупала, тем и я зачитывалась… Сначала любовны романы достатком были, потом исторически книги брала, а последне время детективами увлекалась…

– А не думала ли, Таисия Акифиевна, перестать прислужничать купцам и вырваться из сословного гнёта?

– Как жа не думать-те? Всякий грош с малого жалования откладывала на выкупной платёж… А нонче вести, што сложится затея моя: Скородумовы старшие сгинули безвестно, а Иван Матвеич отпишет вольную сполна…

– Как так сгинули безвестно?

– А так… Выехать выехали, а прибыть не прибыли…

– Оборот, однако! Интересно дело складывается!

– Иван Матвеич прилетел с имения грознее тучи! Детективов с собою привёз, а те зырют – до исподнего просвечивают, да выспрашивают всячески ненужности…

– Иногда ненужность может оказаться неопровержимой уликой! – построжел комиссар, – А теперь, Михей Яковлевич и Таисия Акифиевна, перескажите сызнова прошлые события с момента знакомства… И примите во внимание: комитет Совета рабочих и солдатских депутатов принял декретный акт об уничтожении сословий и гражданских чинов…

– Оно как жа топерь будет-те?

– Теперь каждый бывший подневольный волен жить без оглядки на прошлое… В том числе ты, Таисия Акифиевна!

***

В свете событий и научений комиссара, Туся собрала нехитрые пожитки, коих скопилось на баул с небольшим чемоданом да рундучком, и покинула дом Скородумовых. Вряд ли она решилась, если бы не поддержка и уговоры Михея прижить её в своей семье. Мать с сёстрами были только рады принять Тусю, и вот уже Михей привёл её в их общий дом.

– Милости просим, барышня…, – добродушно встретила Евдокия, – Дом наш примай своим, занимай комнату Михея, а там как Бог даст… Притеснений не создашь, отчего и разладов с нашей стороны не встретишь…