Я стараюсь отогнать это неловкое чувство. С каких пор это меня заботит? Мне всё равно. Так же как и Данте, иначе он не стал бы навещать меня ранее.

— Вас только трое?

— Да.

Оторвав взгляд от объекта моей одержимости, я подвожу их к столу, рядом со столом капитана, в дальней части таверны. Эта часть заведения предназначена для самых высокопоставленных гостей и она может отделяться от остальной части тяжёлым бархатным занавесом, если того пожелают клиенты.

— Когда ты начала здесь работать, Фэл?

Тепло тела Данте проникает под мою оголённую кожу.

— После окончания школы.

Я стараюсь смотреть на пол, чтобы не споткнуться о вытянутые ноги или какую-нибудь блудницу.

Мужчины, сидящие за столом капитана, встают, включая Сильвиуса, и кланяются.

— Вольно.

Данте, похоже, стоит прямо у меня за спиной, потому что его тёплое дыхание дразнит мою шею, когда он произносит:

— Надеюсь, сегодня нас будешь обслуживать именно ты, Фэллон.

Я поворачиваюсь к нему.

— Ну, это моя работа.

— Твоя единственная работа?

Его приподнятая бровь намекает на скрытый смысл его вопроса.

— Да, Данте. Это моя единственная работа. Я оставляю заботу за нашими очаровательными мужчинами профессионалам.

— Хорошо.

Его ответ звучит так же мягко, как и предваряющая его улыбка.

Пока мы стоим с ним вот так, его глаза неотрывно смотрят на меня, и толпа вокруг нас расплывается, превратившись в пятна калейдоскопа. Он проводит языком по своей чувственной верхней губе, что переносит меня в тот тёмный переулок, где осуществилась одна из моих детских мечт.

Тонкая рука обхватывает меня за талию.

— Выглядишь просто блестяще, Данте, — голос Сибиллы резко возвращает меня в нашу дурацкую таверну. — Удивляюсь, как это твои уши не оттягиваются под весом такого количества золота?

Данте отрывает от меня взгляд и одаривает Сибиллу улыбкой.

— А я удивляюсь, как твой язык ещё не раздвоился от такого количества острот.

Она запрокидывает голову и смеётся, в то время как я не могу даже усмехнуться, потому что всё ещё не отошла от вида принца.

— Что сегодня в меню, Сиб?

— На первое — жареный кабан с айвой, тушеная камбала и лингвини1 в знаменитом мамином крем-соусе из баклажанов.

Он смотрит на своих друзей, который уже сели, раскинув ноги в стороны и облокотившись на спинки стульев.

— Мы закажем всё. Сделайте порции большими. Обратный путь был довольно изматывающим.

Таво присвистывает, когда Берил, одна из его любимых блудниц-полукровок в «Кубышке», проходит мимо стола. Он обхватывает её за талию и усаживает себе на колени. Её полные груди подскакивают, когда она усаживается на него. Если бы он попытался проделать такое со мной, я бы его укусила, но Берил только хихикает. И она продолжает смеяться, когда его рука исчезает в вырезе юбки, выставляющем напоказ её стройные ноги.

— Скоро всё принесём.

Сибилла начинает тянуть меня назад, но я упираюсь ногами, когда резкий аромат роз проникает мне в ноздри.

Точно змея, почуявшая кровь, Катриона начинает плавно скользить в сторону принца. Она — куртизанка, в отличие от других профессионалок. Другими словами, она берёт за свою работу серебряными монетами, а не медяками, и вместо того, чтобы вышагивать по таверне в полуголом виде, она никогда не выставляет напоказ свои прелести, пока ей не заплатят.

Она проводит ногтями, украшенными драгоценными камнями, по белой униформе, которая обтягивает мускулистое тело Данте, а затем по золотой окантовке его стоячего воротника.

— Добро пожаловать домой, Альтецца.

Несмотря на то, что умение Катрионы добиваться своего восхищает меня, мне хочется затянуть у неё на шее её атласный чокер, который так подходит к её платью пурпурного цвета.

Пальцы Сибиллы предупредительно врезаются в мою талию. Хорошо, что я не обладаю магическими способностями, иначе я бы перевернула кувшин воды на блестящие светлые волосы куртизанки.

Данте хватает руку Катрионы и сбрасывает её с себя.

— Катриона.

Мой гнев утихает.

Несмотря на то, что она переспала с большей частью Люса, я точно знаю, что она не спала с принцем, потому что она болтает языком так же легко, как и раздвигает ноги. Иногда я удивляюсь тому, что мужчины и женщины всё ещё хотят переспать с ней, учитывая её склонность к сплетням, но она считается лучшей в Люсе, а чистокровные фейри уверены в том, что они достойны только самого лучшего.

Я крепко сжимаю зубы, видя, как она шепчет что-то на ухо Данте. Он полностью переводит на неё своё внимание и пристально смотрит на их переплетённые руки. Может быть, он и не хотел, чтобы его ласкали, но он, очевидно, не против касаться её.