Я поднимаю руки к его шее, касаюсь ладонями его горячей кожи и мышц, которые перекатываются под ней. Язык Данте проникает мне в рот и начинает атаковать его, он требовательный и резкий, и он присваивает себе каждый тёмный уголок, словно этот мужчина напоминает мне о том, что он мой принц, и что всё в Люсе принадлежит ему, включая моё тело.

— Ой. Я… — голос Джианы возвращает меня в сырой подвал с низкими потолками.

И хотя широкое и высокое тело Данте скрывает меня из виду, я не смею пошевелиться. Я благодарна всем богам за то, что он такой большой, хотя я, наверное, должна благодарить его родителей. Но я не сильно люблю его мать, которая считает, что круглые уши не заслуживают никакого внимания, так что благодарить богов, на мой взгляд, более уместно.

— Прошу прощения, Альтецца. Мне нужно вино.

Мои щёки вспыхивают. Данте улыбается, его забавляет, что нас застукали. А может он улыбается, потому что гордится тем, что заставил моё тело так ярко на него реагировать? Я всё ещё надеюсь, что Джиа решит, что Данте целовал какую-то другую женщину, но затем он отодвигается в сторону и протягивает бутыль, которую взял у меня ранее, а я не успеваю спрятаться за деревянными полками.

Серые глаза Джианы останавливаются на мне, и в них отражается столько упрёка, что все мои внутренности сжимаются. Я хочу сказать ей, что я не была инициатором ни этого свидания, ни поцелуя, но она уже идёт вверх по лестнице вместе с вином. Я закрываю лицо и свешиваю голову вниз.

— Эй…

Данте просовывает руку под моё запястье и обхватывает мою щёку.

— Я знаю, что ты на работе, но я принц. У тебя не может быть неприятностей из-за того, что ты целовалась с принцем.

Чувство вины так сильно поглотило меня, что я не могу заставить себя открыть глаза и посмотреть на него.

— Если из-за неё у тебя будут какие-то проблемы, — он кладёт большой палец на мою острую скулу, — я отрежу ей язык.

Это заставляет мои веки взмыть вверх, и я делаю отрывистый вдох.

— Данте, — резко шепчу я. — Нет.

Я качаю головой, и в то же время убираю его ладонь со своего лица.

— Я не потерплю, чтобы кто-то обижал тебя, Фэл. Словами или делом.

— Джиана никогда меня не обидит.

— Я видел, как она на тебя посмотрела.

— Она мне как сестра, Данте. Заботливая сестра, которая беспокоится.

Он смотрит на меня из-под опущенных ресниц, его радужки кажутся ещё более прекрасными, чем полуденное небо.

— Тогда ей не о чем беспокоиться, потому что я никогда не причиню тебе вреда.

— Ты принц. Тот самый принц. А я… я девушка с неправильной стороны канала с закругленными ушами. Именно это она и видит. Именно это видят все остальные.

Он опускает подбородок ещё ближе к шее.

— Ты девушка, с которой я хочу проводить свои ночи, Фэллон.

И снова сильное сердцебиение ударяет мне в рёбра и стирает прочь моё чувство вины и нервозность. Что если Бронвен не предсказала мне, что я выйду за него замуж, но каким-то образом заставила его желать меня?

— Ты говоришь — ночи. А что насчёт дней? Разве ты не хочешь проводить со мной и их тоже?

Он снова придвигается ко мне и запускает свои длинные пальцы мне в волосы.

— Я не сказал «дни», потому что они заняты работой.

— То есть, это не потому что твой брат и мой дед будут против?

И не из-за твоей принцессы?

— Меня не волнует их одобрение, Заклинательница змеев.

Он убирает прядь волос с моей щеки, после чего снова меня целует.

— Сегодня вечером я опять буду нужен во дворце, и на следующей неделе, но как только я закончу со своими обязанностями принца, я приглашу тебя на свидание.

Он отступает на шаг.

— И я хочу, чтобы ты надела своё новое платье.

Интересно, Антони уже здесь? И если это так, то рассказала ли ему обо всём Джиа?

— Фэллон?

Я стараюсь подавить чувство вины широкой улыбкой, потому что мне суждено занять трон, а не рыбацкую лодку, и Данте предназначен мне, а не заграничной принцессе.

— Просто скажи мне, когда, и я буду готова.

Губы Данте приподнимаются.

— Буду считать часы до того мгновения, когда мы снова увидимся. Минуты. Секунды.

Моё сердце начинает колотиться в груди, когда он удаляется, подмигнув мне, и я начинаю чувствовать себя очень коварной. Я прокручиваю в голове то, что произошло, и то, что мне предстоит сделать: пережить ужасный разговор с Антони. Я решаю говорить честно и прямо. Он же не может обвинить меня в чувствах к Данте?

К тому же я не давала ему никаких обещаний.

Прокручивая всевозможные варианты в голове, я, наконец, возвращаюсь в обеденный зал.

«Время пришло».

Слова Бронвен снова звенят у меня в голове, ускоряя мой и без того бешеный пульс.