— Я? — Натали постучала своими парусиновыми туфлями друг о друга, глядя, как на ковер упали несколько песчинок. — Я не хочу возвращаться туда, — только и сумела прошептать она.

Но часть ее очень хотела.

Хотела вернуться в место, которое когда-то так любила, снова увидеть дедушку, услышать его смех и согреться улыбкой, которая всегда заставляла ее чувствовать себя самой везучей девочкой на свете. С дедушкой не надо было соревноваться. Не надо было притворяться. Он любил ее такой, какой она была.

Папа сделал еще глоток скотча:

— Я понимаю твои доводы, видит Бог. Но нельзя вечно цепляться за эти воспоминания. Может, если ты вернешься и посмотришь им в лицо, то сможешь отпустить.

Отпустить.

Натали вздрогнула, когда пламя затрещало и зашипело вместе с точными словами.

Каким-то образом он знал. Видел ее насквозь практически без усилий.

— Папа, там умерла моя сестра. Я могла...

Она сжала кулаки и закрыла глаза, отгоняя видение.

— Я знаю. — Он прочистил горло и замолчал на долгое мучительное мгновение. — Но я думаю, что тебе нужно поехать, Натали. 

Он так же безжалостен, как ветер, который обрушивается на деревья снаружи.

«Натали, ты должна поехать в школу. Ты завалила все предметы. Пришло время научиться быть серьезной и стоять на собственных ногах».

— Натали. — Безупречное лицо матери казалось странно морщинистым и измученным. — Нам с отцом хотелось бы, чтобы ты поехала. 

Они снова стали одной командой. Когда им было выгодно, это работало.

Натали выдергивала из пледа обтрепанные нитки, наблюдая, как распускается вязание. 

— Дедушка в больнице?

— Нет. Сейчас он дома. Голос у него довольно бодрый, утверждает, что с ним все хорошо, но кто знает. — В отцовском голосе послышалось несвойственная ему обеспокоенность. — Но он раньше времени сведет себя в могилу с этим проблемным виноградником. Еще одна причина, по которой я хочу, чтобы ты поехала. Посмотреть, что происходит. Возможно, пришло время его закрыть.

— Закрыть?

Не может все быть так плохо.

— Это надо было сделать много лет назад, — снова принялся за свое папа. — В любом случае, тебе полезно уехать, привести мысли в порядок. Билет тебе забронирован. Прилетаешь рано утром в пятницу.

Итак, выбора у нее нет. Как обычно.

— Я не могу просто взять и уехать. Я не могу...

Ее последняя попытка найти выход провалилась. Он прав. На работе она больше помеха, родители выживут и без нее, и если дедушка Хэл хочет ее видеть...

— Натали? Мы договорились?

Что, если это именно та передышка, в которой она нуждается?

— Ладно. Я поеду.

— Хорошо. — Отец устало потер глаза. — Так ты правда в порядке? Потому что если тебе нужен другой доктор или...

Мать подняла голову:

— Билл, ну в самом деле, она же сказала, что в порядке. Не думаю, что...

— Джейн. — Папа поднял руку, велев ей молчать.

Мать вздохнула и снова начала крутить свои кольца.

Натали никогда не знала, о чем думает мама, что она чувствует. И не могла представить, каково жить жизнью, полной незаконченных фраз.

— Что ж. — Мама встала, пригладила волосы и натянуто улыбнулась. — Я иду наверх. Спокойной ночи, дорогая. Спокойной ночи, Билл.

Она прошла по ковру и бесшумно закрыла за собой дверь с характерным щелчком. Флоренс Харрис Митчелл никогда не хлопала дверями.

Глядя на заливающую окна пелену дождя, Натали боролась с облегчением и спазмами в животе. Она может отправиться в Калифорнию и там справиться со своим эмоциональным срывом, и это будет самое мудрое.

— Насколько все плохо с виноградником?

— Вот как ты заговорила. — Отец отложил изображения прошлого в сторону и подтолкнул к ней папку. — Взгляни на цифры.

Любопытство победило упрямство: Натали открыла папку и принялась изучать последние финансовые отчеты по «Майлиос».

— Они достигли дна через год после смерти бабушки.

— Да. — Отец откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. — Я подумал, раз твоя бабушка по глупости оставила тебе свою половину собственности, это хоть немного тебя обеспокоит.

В последние несколько лет Натали особо не задумывалась о своей доле винодельни.

— Дядя Джеффри знает об этом? — Она непроизвольно улыбнулась. — Где он сейчас?

Папа прищурился:

— Не слышал от него ничего после похорон твоей бабушки. И он умыл руки от «Майлиос» много лет назад.

— Как дедушка справляется?