— Чтобы всем было ясно: Хэл, может, и будет счастлив видеть тебя, но я нет. Сделаешь один неверный ход, причинишь ему боль, и я выпру тебя из города быстрее, чем дикая кошка преследует кролика. Ясно?

Натали резко выдохнула, отшатнулась от его обвинений и подавила слезы усталости.

— Если ты закончил, я бы хотела сообщить дедушке о своем приезде.

— Валяй. — Таннер развернулся и крикнул: — Эй, Хэл! Тут к тебе приехали.

На крик Таннера мужчина у края огромной цистерны из нержавеющей стали поднял голову.

— Кто это? — Он спустился с лестницы с легкостью мальчишки. Минуту спустя Натали смотрела на постаревшую версию своего отца. Разница была только в том, что версия улыбалась. — Ну и ну!

— Привет, дедушка. — Она помахала ему рукой.

— Натали!

Он взял ее за руки и всмотрелся своими сияющими голубыми глазами.

— Да. Это я.

— Боже, хвала всем святым! Я забыл, что ты приезжаешь сегодня. — Он заключил ее в теплые объятия. — Добро пожаловать обратно в «Майлиос», дорогая. Как ты выросла. Настоящая красавица.

Раскатистый тенор, который она помнила, окутал ее одеялом, отогнав только что произошедшую неприятную стычку.

Когда дедушка выпустил ее из медвежьих объятий, Таннера Коллинза нигде не было видно. Мышцы шеи расслабились.

— Ты знал, что я приеду? — Натали задержала дыхание.

— Конечно. Твой отец позвонил и пролаял что-то насчет того, что ты прилетишь, проведаешь меня, а я позабочусь о тебе. Он всегда слишком быстро говорил.

— Лучше всего просто кивать и улыбаться. — Натали засмеялась, заметив в его глазах веселые искорки. — Я так рада увидеться с тобой. Правда.

— Взаимно, дорогая. Давненько мы не виделись, да? — Он повел ее прочь из здания. — Мы знали толк в развлечениях, верно?

— Да. — Обрывки минувших дней начали всплывать на поверхность, как яблоки в бочке с водой. — Ты возил нас к океану. Каждое лето.

— Верно, — кивнул он, потирая колючий подбородок. — Я и забыл. У тебя по-прежнему аллергия на моллюсков?

— Наверное. — Натали поморщилась. — После того раза я больше не пробовала.

Той ночью она оказалась в реанимации, отекшая и едва дышащая.

— Думал, твоя матушка шкуру с меня снимет. — Он хрипло рассмеялся и вынужден был остановиться. — Вы с сестрой выкидывали те еще фортели. — Он пригладил ладонью густую копну почти белых волос. — Но мы пока не будем об этом, да?

— Да.

Она сумела слабо улыбнуться. Пока не будем. Возможно, никогда.

Он кивнул. Его обветренная кожа была загорелой и имела здоровый блеск. Голубые глаза полнились нерассказанными историями из жизни, которую он прожил. Первое поколение рожденных в Америке детей шотландских иммигрантов, он поймал американскую мечту. Ему было далеко за семьдесят, но выглядел он моложе.

Таннер сказал правду. Хэл Митчелл совсем не выглядел так, будто в любой момент упадет замертво.

— Здорово выглядишь, дедушка. — Натали была абсолютно уверена, что он здоровее, чем она. — После того, что я слышала, я ожидала увидеть тебя в постели.

— Ха, — отмахнулся он и на подходе к холму взял ее под руку. — Старый мотор слегка забарахлил, а все сделали из мухи слона. Неделю держали меня в больнице, но между нами... — Он наклонился к ней и подмигнул. — Думаю, это было несварение.

— Деда, — смешок вырвался сам собой.

— А теперь давай-ка отведем тебя в дом. Ты какая-то бледненькая, девочка моя.

Проселочная дорога круто поднималась, а у Натали все еще слегка кружилась голова. Через некоторое время дедушка остановился, и две собаки вернулись, терпеливо ожидая у его ног.

— Ты в порядке? — спросила Натали, но сама дышала тяжелее него. Он, вероятно, мог пробежать половину марафона за то время, что она будет ковылять до двери.

— Я да, но ты выглядишь так, будто тебе не помешает передохнуть. — Он улыбнулся, подошел ближе и поднял ее подбородок. — Ты такая же красивая, как бабушка в твои годы, Натали Грейс.

Она почувствовала, как от комплимента запылали щеки.

— Я никогда не думала, что похожа на бабушку. Все всегда говорили, что на нее похожа Николь.

Дедушка кивнул и сунул руки в карманы старых джинсов.

— В твоей сестре и правда было что-то от Грейс. Но у тебя не просто ее внешность. У тебя ее осанка, ее обаяние, нечто особенное во взгляде, говорящее о том, что рядом со мной благородная дама.

От его улыбки она почувствовала себя самой важной на земле. Но, с другой стороны, так было всегда.