— Кто еще за кем присматривает, — сдержанно улыбнулся Рик.

Я нахмурилась. Может, хоть сделаем вид, что соблюдаем протокол!

— Вам не кажется, что тема съехала не туда?

— Конечно-конечно, — кивнул шеф и посмотрел вдаль. — Верхи едут, позже поговорим. Приходите в офис утром после обеда. Боюсь, раньше я буду в больнице.

— Мне надо рассказать вам про Даниэля Элварса! — спохватилась я.

— Вот завтра и расскажешь. А теперь за дело, детки! Полагаю, здесь еще много работы.

Когда первые лучи солнца окрасили небо в серо-голубой, разбор завалов был закончен.

Стражи порядка уехали первыми, они грузчиками не нанимались. Лекари — вторыми, вместе с пациентами. Разбирать последствия пожара остались местные жители. Неравнодушные и ответственные, любящие город всем сердцем. Истинные бьорнцы.

Что же до наших героев? Укутанные в плащи-одеяла, они давно посапывали на мешках для отдыха. Ночь выдалась до отвала ног утомительной.

"Детектив должен быть беспристрастен:

в политике, в работе. Только не в постели".

Югр Ставский

Толстая деревянная дверь глушила звяканье чашек. По ту сторону грузный старик с военной выправкой готовился встречать гостей. Могучей рукой сплюснул пакет с пряниками, выпуская воздух. Аромат имбиря и сладкой карамели расплылся по комнате.

Теодор Виллинью мог завтракать пряниками, обедать и даже полдничать — за десятки лет службы те нисколько не надоели. Это молодежи подавай что-нибудь новенькое, изменения, реформы. Тьфу!

Повстанцы устроили взрыв, на котором чуть не погибла его внучка. Это нельзя оправдать, никакими мотивами! Да хоть сто раз желай изменений во имя благой цели.

Старик на своем опыте знал: в обществе меняется только форма. Форма законов, названия должностей, вид улиц. Люди-то, люди остаются теми же! Порядочными или непорядочными. К последним Теодор Виллинью испытывал особую неприязнь.

Подлецы будут всегда. Любой пряник превратят в горькую кашу. Найдут лазейку в хорошем законе и обернут его против. Изгваздают стены, обломают кусты. Сколько не делай людям хорошо — всегда найдутся вредители. Так надо ли стараться? Не понимал он повстанцев. Из кожи вон лезут, трубят о свержении власти, убивают, призывают… А что толку? Одни подлецы сменят других.

Уж лучше так, по старинке.

За дверью шуршали шаги, гости входить не спешили.

Пробуждение на свежем воздухе взбодрило как никогда. Нос замерз, пальцы окоченели, зато волосам влажный воздух придал крепости и объема. Пожалуй, надо чаще бывать на воздухе.

В отдел мы ринулись сразу. Я — по делу, Рик — да черт его знает. Увязался, как кот дворовый. Мог бы уйти, забыть, я бы поняла.

Шли молча, иногда как бы невзначай касаясь ладонями. "Мы в одной команде", — наконец поняла я. Сердце замерло от осознания и пустилось вскачь. Все правильно, ему можно доверять, и шеф это сразу понял, раз пригласил обоих.

Быстренько умылась в туалетной комнате отдела. Прилизала оттопыренные на затылке волосы, пригладила платье. Рик ждал.

— На этого дядю ты работаешь? — шепотом спросил он, когда мы добрались до нужного кабинета.

— Он мне не дядя, а шеф! — фыркнула, растирая щеку с красным отлежавшимся следом. Сильно к мешку приложилась, до сих пор не прошло.

— А обнимал тебя очень по-родственному.

— Шеф Виллинью хороший человек, благодарный и искренний.

Рик мягко улыбнулся, оставшись при своем. Недоверчивость сквозила в ушах. Прямо сейчас он размышлял, стоит ли ввязываться туда, куда не просили. Что может знать отдел по оказанию услуг? Он мог бы позвонить командиру стражей в Бьорне и узнать все новости от него. Впрочем, о загадке, что пыхтит рядом, тот не расскажет.

Как так вышло, что из всех женщин столичной службы порядка, они послали на задание Нику? Агента с очевидным дефектом? Рик давно сложил два и два, но все соображения разбивались о нелогичность теории. Ника прибыла в Бьорн из столицы, и её послали не случайно. Хотели избавиться? Зная о бьорнском маньяке, хотели отдать убийце на растерзание? Подло и странно, зачем такие сложности.

Кто же запустил цепочку совпадений, которые привели Нику в переулок? Ее шеф?

"Хороший, благодарный, искренний", — Ника безоговорочно верила ему. Так же, как он недавно верил лучшему другу.

Внутри клубилась обида, больше на самого себя. Как же он сразу не понял? Как позволил обвести себя вокруг пальца? Горькому чувству не было выхода.

Вздохнув, Рик двумя руками толкнул дверь в кабинет.

— О, вы пришли! — обрадовался шеф Виллинью.

Сняв чайник с плитки, он разлил кипяток в большие кружки. Поднос потяжелел от тары с пряниками и упаковки столичного шоколада. Запах стоял изумительный.

Как заботливая хозяюшка, шеф усадил сначала меня, потом Рика, организовал стол. Глотнул горячего и на секунду задумался.