Шрифт:
– Так какими судьбами ты управляешь, человечишка? – прорычал великан господину Выдри в лицо, обдав его печным жаром и вонью падали. – Если ты даже своей сейчас не хозяин…
Мистер Томмс перевернулся и, зажимая ребра рукой, сел. Он был испуган не меньше начальника. Огромная черная фигура казалась продолжением стоящего в кабинете мрака. Зои Гримм предупреждала его, но он не особо ей поверил. Да и к тому же одно дело слышать о таком от кого-то, и совсем другое – лицезреть все своими глазами…
– Где она?! – рыкнул великан, но толстяк лишь что-то забулькал в ответ. – Я спросил: где она! Говори!
– Она… – прохрипел мистер Томмс, – во внутреннем кармане жилетки… слева…
Свободной рукой великан схватил господина Выдри за живот. Рванул когтями, и пуговицы разлетелись в стороны. Достав из внутреннего кармана жилетки главы Грабьего отдела небольшую книжечку, он швырнул ее на ковер, к ногам Томмса.
Клерк подобрал ее.
– Что мы с ним сделаем, мистер Томмс? – не поворачивая головы, спросил великан. – У вас есть идеи на этот счет?
– Этот ублюдок любит выбрасывать людей через окно, – сказал Томмс.
Губы великана растянулись в улыбке.
– В эту Новогоднюю ночь я несу тебе справедливое воздаяние, человечишка. Ты очень плохо себя вел все эти годы.
Схватив господина Выдри за шиворот, великан потащил его к окну. Глава Грабьего отдела закричал…
***
– Ну вот… Конечно же, мне досталась самая тяжелая работа! – возмущенно пробурчал Говард Бек, подтаскивая мешок – нет, мешочище! – к лифту.
В подземном коридоре, ведущем к банковскому хранилищу, все было по-прежнему. Охранники под предводительством мистера Борчча лежали вповалку, продолжая подергивать то рукой, то ногой, только теперь они для верности также были связаны. Коридор от газа очистился, постепенно всосавшись в воздухоотводы после того, как Говард толкнул один из рубильников в рубке. Синеватый дым кукле вреда причинить не мог, но он затруднял видимость, и Говарду надоело постоянно спотыкаться и натыкаться на стены.
– И прошу заметить, это вовсе не кукольная работенка! – пропыхтел он, затащив мешочище в кабинку, где уже неаккуратно громоздились еще четыре таких же мешочищ.
Говард вытер воображаемый пот со лба (он видел, что так делают люди, когда вовсю трудятся) и бросил осуждающий взгляд на механическую ворону, сидевшую на одном из мешков в кабинке.
– Могла бы и помочь, дурная птица! – проворчал он, но ворона проигнорировала.
– Ладно, сиди тут, – кукла махнула деревянной рукой и потопала обратно в хранилище.
Перепрыгнув через порог, Говард оглядел нутро сейфового помещения. Здесь еще было множество мешков с денежками, но мисс Гримм несколько раз четко и ясно дала ему понять, сколько именно мешков должно в итоге упорхнуть из банка – и даже ни мешочком больше! Это было важно. Говард не особо вникал – там было что-то о «грузоподъемности», «балластности» и прочих скучных вещах.
И хоть он и без того уже невероятно утомился, все же бросать столько деньжищ, чтобы они тут просто грустно лежали, было невероятно обидно.
– Ладно-ладно… как там говорится?.. Пора и гуся звать! Тьфу! Пора и честь знать! Вот!
Стащив со стеллажа уже шестой по счету мешок, Говард схватил его за ворот и поволок к выходу из хранилища.
– Целый день мешки ворочаю, – пожаловался он вслух. – Сперва уголь, теперь вот денежки! И пусть в меня первым швырнет гуся тот, кто скажет, что денежки легче угля!
Самое сложное место было у порога. Мешок требовалось сперва так наклонить, чтобы он навис над порогом, а потом перевалить его в коридор. Говард стонал, скрипел и, как ему самому казалось, даже хрустел, подпихивая мешок и с боков, и с днища, пару раз он даже вылезал из хранилища, пытаясь вытащить мешок за ворот, но тот как назло все не поддавался. Говард тянул и толкал, но у него никак не хватало силенок!
– Ну же… ну, гадкий ты, противный мешок! Давай же! Толкайся!
Несмотря на все усилия куклы, этот своевольный мешочище будто чувствовал, что его пытаются умыкнуть, и решил себе, что ни за что не сдвинется с места.
Говард сменил гнев на милость и зашел с другой стороны – стороны увещеваний:
– Ну пожалуйста, ну будь хорошим мешочком, толкайся! – Он изо всех сил давил в его бока, подпирая руками, но ноги скользили по полу. Нос мешал – он тыкался в мешок. Деревянные суставы скрипели от натуги. – Д-д-давай! Ты, дурацкий мешок! Если не сдвинешься, я тебя выпотрошу и… и… да!