— Не знал, что ты такая динамо, Тань, — приспустил он темные очки на переносице.

— Я? — удивленно захлопала глазами, в душе радуясь, словно маленькая девочка, которой впервые купили моток сладкой ваты.

— Ты! Я, между прочим, весь вечер ждал, что ты передумаешь и все-таки пригласишь меня на чай, — подошел ближе и склонился будто бы для поцелуя, но в миллиметре от моих губ остановился, — а ты меня прокатила, редиска.

— Вот так вот значит, да? — давилась я глупым и счастливым смехом.

— Да. Так что, давай, садись в машину, женщина.

— Думаешь, надо, да?

— О, да, — кивнул и всучил мне стакан с кофе, — но придется тебя немного наказать.

— И как же?

— Узнаешь, — коварно улыбнулся и потащил меня к авто.

А потом, не доезжая до офиса, свернул к какому-то долгострою и заглушил двигатель. И тут же потянул меня на себя. Конечно, сопротивлялась я недолго, а потом все-таки позволила задрать офисную юбку до самой талии и отодвинуть в сторону свои трусики.

Всего несколько наглых движений пальцами и у меня форменно сыпятся искры из глаз от остроты ощущений. Я чувствую жар и влагу между ног, а еще стыдливо отвожу глаза, от того, что так откровенно реагирую на его ласки.

Звук расстегиваемой ширинки, шелест фольги от защиты, пара мгновений и наши стоны сливаются в унисон, потому что Хан плавно насаживает меня на себя, целуя в губы влажно и максимально развратно. И то, что творится между нами настолько сладко и волнующе, что я взлетаю буквально за несколько минут, чувствуя себя максимально счастливой и любимой.

Глупо? Да плевать!

И когда все закончилось, Марк пересадил меня обратно на свое место, но юбку не одернул. Хотела было сделать это сама, но он на меня шикнул и вдруг строго приказал:

— Приподними попку.

— Зачем?

— Приподними, я сказал.

И я не осмеливаюсь отказать ему. Поднимаю бедра и Хан медленно, глядя мне прямо в глаза стаскивает с меня трусики. А затем и вовсе забирает их и убирает в свой карман, пока я обалдело хлопаю глазами.

— Я же обещал наказать тебя, Таня.

— И…и что ты предлагаешь? Я что должна весь день ходить без трусов? — задыхаюсь я, чувствуя, как краска стыда ползет по моим щекам.

— Да, — припечатывает и заводит двигатель.

— Хан!

— Ничего не знаю, — ухмыляется и подмигивает мне, пока я пребываю в полнейшем ахере.

Да он спятил!

И я вместе с ним!!!

Знала бы я только, что все это только начало моего стремительного грехопадения…

Привожу себя в порядок и поправляю макияж, думая над тем, как теперь будут строиться наши отношения на рабочем месте. А Хан, будто бы читая мои мысли, неожиданно произносит:

— Таня, я думаю, что не надо заострять внимание на том, что в нашей фирме между сотрудниками запрещены неуставные отношения?

В грудь будто бы прилетает удар с ноги, но я только медленно выдыхаю, списывая его слава на то, что он действительно прав, а не потому, что он не хочет светить меня и афишировать нашу связь.

— Не надо, Марк, — чуть передергиваю я плечами.

— Обиделась?

— А должна? — посмотрела на него и приподняла одну бровь.

— Нет, не должна. Я бы не хотел, чтобы мы ссорились из-за всякой ерунды.

— Конечно, Марк, найдем причину посерьезнее и тогда уж поругаемся на славу, — хмыкнула я, а Хан откровенно рассмеялся, сворачивая на подземную парковку нашего офиса.

Припарковался, вздохнул и посмотрел на меня проникновенно, сканируя с ног до головы.

— После работы ко мне?

— Нет, — отрицательно качнула я головой, — это тебе наказание за мои трусики.

— Я их коллекционирую, — подмигнул, а затем прикоснулся к моему бедру, ведя рукой все выше и выше.

— Мы опоздаем, Марк, у нас летучка через пятнадцать минут.

— Я могу уложиться, — и поиграл бровями.

— П-ф-ф…

— Ладно, динамщица, раз так, то выходи первая. Я сразу за тобой, — и кивнул в сторону лифтов, а я подчинилась, чувствуя себя преступницей, которая заметает следы своего злодеяния.