И это чувство скоблило меня изнутри пока я поднималась на наш этаж, пока проходила за рабочий стол и пока здоровалась с коллегами. Для всех них я так и осталась все той же Таней Сажиной. И никто не был в курсе, что я сделала в эти выходные.

Что он со мной сделал.

И приходилось играть по правилам, которые установил Марк, потому что я боялась сказать ему свое «нет» или даже элементарно выразить недовольство происходящим. Потому что не знала как надо и как правильно. Не понимала правил той игры, в которую он начал со мной играть.

— Татьяна Юрьевна, что у вас? — прервал бесконечный поток моих мыслей вопрос Хана и я вздрогнула, понимая, что летучка уже в самом разгаре.

— Что-ж…, - откашлялась я и начала вещать, пока мой босс только изредка смотрел на меня равнодушно и что-то чиркал в своем блокноте.

— Достаточно, — вдруг прервал он меня, подняв указательный палец кверху, — следующий.

И я недоуменно сникла, а потом глянула на экран своего мобильного, на котором высветилось только что пришедшее сообщение.

«Невозможно, Тань! Ты говоришь, а я только и мечтаю о том, как поставлю тебя на колени и возьму тебя в рот».

Господи! Боже! Ты мой!!!

Но несмотря на пошлый и непристойный подтекст этого послания, все мое тело будто кипятком окатило, кожа вспыхнула и грудь заходила ходуном. И ноги под столом пришлось резко свести вместе.

А тем временем телефон бомбардировала новая смс. И снова от него.

«А после, я бы разложил тебя прямо на этом столе и вылизывал, пока бы ты не тронулась от наслаждения».

Мамочки!

Вскинула на него глаза, но Хан только сидел, задумчиво смотрел на говорящего коллегу и медленно водил костяшкой пальца по губам, держа в одной руке свой телефон.

И ни одной эмоции на лице, пока я сама не знала куда деть себя от смущения и, черт возьми, возбуждения.

В понедельник! Сидя на совещании, в компании целой толпы коллег!

А потому я полностью вырубаю трубку и кладу ее экраном вниз и остаток собрания просто рассматриваю свой маникюр, боясь смотреть на Хана. Отмашка, что все закончено и я первая пулей вылетела из переговорной, боясь, что он задержит меня и выполнит все то, о чем написал мне.

Со вкусом.

И мне это понравится…

Как прошло время до конца рабочего дня? Я понятия не имею. Я делала работу на абсолютном автопилоте, периодически вытягиваясь в струнку, когда Марк выходил из кабинета и проходил обязательно мимо моего стола в компании деловых партнеров или коллег, окатывая меня дозой своего крышесносного аромата.

А затем скрывался с глаз, пока я, словно обкуренная наркоманка, млела и пускала на него слюни.

Ужас!

Конец дня, и я уже была готова позорно сбежать, но на мой рабочий телефон поступил входящий вызов. Подняла трубку и буквально задрожала от проникновенного и хриплого голоса своего начальника.

— Татьяна Юрьевна.

— Да, Марк Германович, — едва дыша, выдохнула я.

— Жду вас через десять минут на подземной парковке.

— За-зачем? — сглотнула я.

— Мне сказать правду или навалить тебе красивой, складной лабуды?

— Правду, — пискнула я.

— Мы поедем поужинать в ресторан, а потом ко мне, где я наглядно продемонстрирую, как соскучился по тебе за целый день.

— М-м…

— Шевели своими булочками, Таня моя, я голодный.

И отключился.

А я, как под гипнозом пошла туда, куда он сказал. А затем и в автомобиль к нему села, тут же выхватывая дозу концентрированного кайфа от слишком откровенного поцелуя в губы, пока его руки жадно путешествовали по моему телу, ощупывая свои владения.

— Ну вот зачем я про ресторан заикнулся? — недовольно зарычал мне в губы.

— Не знаю, — совершенно ничего не соображая, выдохнула я.

— Ладно, придется потерпеть, но потом…

И да, был прекрасный и очевидно, что очень дорогой ресторан, с блюдами высокой кухни и замечательным вином. Разговоры обо всем и ни о чем. А после него Марк повез меня к себе, хотя я и просила не делать этого.

Но он просто посмотрел на меня строго и сделал по-своему. И уже в лифте элитной многоэтажки набросился на меня как одержимый.

— Это же отвал башки, Тань…знать, что на тебе нет трусиков, м-м-м…

А сам пытается приподнять мою юбку и дотронуться до уже мокрых, разбухших от желания складочек.

— Тут камера, Марк, — отчаянно сопротивляюсь я, хотя сама хочу его неимоверно.

— Да насрать, иди сюда.

И снова жаркий, жалящий поцелуй, пока у меня окончательно не сдали тормоза. И у него тоже.

В квартиру ввалились и тут же принялись срывать с себя одежду, а потом замерли, прикасаясь друг к другу совершенно обнаженными телами. Но через пару мгновений снова в омут с головой.